Последнее заблуждение. Лекции по эволюционной типологии. Том I. Сергей Скорик

не пользуясь сенсорикой, ориентироваться в мире, если растение «видит» забор и для этого ему не нужно иметь зрение, значит между объективным («внешним») миром и «внутренним» есть какое-то взаимоотношение, т. е. эмпирика и сенсорика это не две абсолютно автономные категории. В предыдущих главах мы уже частично коснулись этого вопроса, когда назвали взаимосвязь эмпирики и сенсорики «отражением» изнутри вовне. Еще ближе к сути нас подводит слово «отображение» (т. е. исходящий от образа), принадлежащее к тому же смысловому кругу и корню, что и «воображение». По поводу такого отображения (эмпирики в сенсорику) можно сразу заметить, что оно имеет «зону невидимости» или «слепое пятно», поскольку часть эмпирических феноменов в сенсорику вообще не попадает, например, религиозный опыт или головная боль.

      Сенсорика есть некоторая проекция на экран, которая проецирует то, что находится в эмпирике. Внутренний мир проецируется, выплескивается вовне, на сенсорику, в объект. За объектом стоит какая-то «реальность» внутреннего мира, но в самом объекте ничего (реального) нет (и самого объекта фактически нет). Весь мир, который мы видим, слышим, осязаем, он весь «сделан» из эмпирики, является проекцией эмпирики вовне. Но как он спроецирован? Прямую связь, связь между эмпирическими событиями и внешними найти чрезвычайно сложно. Именно потому, что не был обнаружен мост между эмпирикой и сенсорикой, человека вовлекло в великую «ересь» – принять мир, выдвинутый перед собой, за «реальный», дать ему статус «реальности». В самом деле, если мы договорились встретиться с кем-то в 16 часов, неужели нам нужно принимать этот мир за «реальный», чтобы встретиться? Нет, нам нужно просто встретиться, встретиться здесь. Нам, конечно, удобно ориентироваться по кругу со стрелкой, по конвенциональному циферблату, который, собственно, и служит для синхронизации наших поступков, потому что во «внутреннем мире» мы их синхронизировать не сможем (во «внутреннем мире» мы можем только ожидать нечто, подобно растению). Когда наши ожидания исполняются, мы переживаем внутри себя «приход» – именно на этом держится любовь. Реальные, «сильные чувства» всегда есть «приход», т. е. такое событие, когда мы обнаруживаем другого человека внутри себя, а не на сетчатке глаза. Чтобы действительно встретиться, необходимо «войти» во внутренний мир. Мы должны «узнать» в себе то состояние, то запечатление, которое вызвано присутствием другого человека. Это и будет собственно «встреча», которую следует отличать от простого рукопожатия двух тел, выдвинутых в объект и поставленных друг перед другом сенсорикой.

      Откуда вообще этот мир возник? Каким образом этот стул или стол есть проекция нашей эмпирики? Не видя связи, мы приходим к заблуждению, что стул возник сам по себе, что этот мир вне нас «реален», но это противоречит опыту сновидений и целому ряду других практик. Миру нет места быть нигде, кроме как в нашей эмпирике. В какой-то момент истории философия осознала, что между эмпирикой и сенсорикой есть еще какой-то акт – промежуточное событие,