– Дурища, я не об том. Рамс не вернулся.
– И чё?
– Сеньору доложить надо, проснулся поди.
Слуги препирались лишь для порядку, Жид не боялся идти с докладом, просто тянул время, набираясь храбрости и подтрунивая над девкой.
Старый мажордом прокашлялся, огладил кафтан, поковырял в носу и постучал в дверь спальни.
– Да.
Он вошёл, как всегда, согнув спину в низком поклоне и шаркая по полу ногами.
– Господин барон, Рамс не вернулся из города.
Слуги, иногда назойливые, заботливые и страстные, заменимые, словно винтики большого механизма, но почти всегда необходимые в хозяйстве как вода, пища и воздух, необходимые, когда ты рождён сеньором.
Ирон знал, что-то случилось, Рамс редко опаздывал. Толковый слуга, готовый отдать за господина жизнь, в меру честный, не способный на подлость и трусость. Хороший человек, как и все мы, Ирон не держал других слуг, ему верили, боялись и любили.
Сеньор Ирон, владелец родового замка, небольших лесных угодий и обширных полей. Пятый сын, богатых родителей, он не был рождён с серебряной ложкой во рту, но время уходит. Четверо были убиты один за другим, умерли не в силах вынести тяжести горя родители, не оставив Ирону ничего.
Долги, закладные, врагов и старый, наполовину развалившийся замок на холме. Это всё, что он получил. Ирон помнил, как двенадцатилетним мальчишкой на их могиле вытер слёзы и услыхал, – пошёл прочь, щенок!
Что может пацан, в неполные двенадцать лет. Многое. И он решил, что вернётся.
Ирону было восемнадцать, когда возмужавшим и окрепшим, он вернулся с ватагой таких же бесшабашных парней из города на развалины замка. Он не любил вспоминать прошедшие шесть лет. Но вспоминал.
Голод, драки, он учился у спятившего мага, калеки солдата, воров и убийц, постепенно создавая свою маленькую империю. В тринадцать он впервые убил, защищая свою жизнь, убил из-за засохшей корки, которую у него пытались отнять.
Прирождённый лидер, никогда не забывающий значение слова – честь, притягивал к себе людей словно магнит. Хороших, верных друзей, постепенно собирая костяк армии, той армии, что завоюет весь мир.
Ирон верил, когда-нибудь так будет. А пока, тридцать парней умеющих убивать, верить и любить, штурмовали замок. Он помнил….
Помнил, как отравили мать и убивали старших братьев, помнил боль и унижения. Он никогда и ничего не забывал.
– Иди Жид, прикажи седлать коня.
Сеньор Ирон в отличие от других окрестных сеньоров, был лёгок на подъём и не любил по утрам залёживаться в постели. Конечно, если находился в этой самой постели один.
Одевался он быстро, потому что сам, ел чуть медленнее по той же причине, но в целом успевал к тому времени, когда заканчивали седлать его любимую лошадь, гнедую красавицу Лизабетту.
Лошадь знала дорогу, её не требовалось понукать. Да и сеньор Ирон уже догадывался, что Рамс убит, его волновал лишь один вопрос – кто.
Знакомые с такого далёкого детства окрестности фамильного