СМИ Сило и его доктрину явно не жаловали. Журналисты рассказывали о чем угодно: какие часы носит Сило, какой у него размер обуви, рост, вес. Обо всём, но только не о его идеях и достижениях в различных научных областях – историологических исследованиях, социологических анализах, философско-психологических изысканиях. Не журналисты, а позор для профессии. Мало кто из них вообще знал основные тезисы программной речи Сило в Андах, произнесенной тремя годами ранее. Никто бы и не узнал о ней, если бы не стенограмма, которую передавали из рук в руки, перепечатывали, переписывали, пересылали из страны в страну… Много кто говорил о Сило и его доктрине с явным пренебрежением и эдаким столичным снобизмом. Но вот только такое недоброжелательное отношение, присутствовавшее практически везде – от газет и до появившегося только телевидения, дало эффект прямо противоположный. И тогда мы сидели в битком набитом зале среди людей, с нетерпением ожидающих выступления Сило.
Сило на мгновение остановился перед сценой, все подходы к которой были практически перекрыты сидящими, а потом просто одним махом запрыгнул на сцену.
Все распахнули рты от удивления. Воцарилась полная тишина, которую тут же прервали просто какие-то театральные аплодисменты. Я не знала, был ли перед нами акробат, но это был определенно талантливый человек с безупречными навыками гимнаста, человек поразительной смелости, способный одним движением раздвинуть человеческие возможности. Его потрясающий контроль над собственным телом ошеломил меня, а следом – и его невероятный интеллект: формулировки и фразы большой смысловой точности, приправленные изрядной долей иронии и юмора. И всё это вкупе с прекрасным актерским даром. Объяснения, поучения, смелые логические выводы делали его рассказ доступным и понятным для всех
Тот прыжок, который в один миг показал всю его физическую мощь, так и остался для меня самым удачным символом цели учения Сило. Оказаться перед препятствием и без единого колебания подняться над ним; быстро оценить условия и найти способ обойти их, пусть и подвергая себя риску, но риску благородному и оправданному – ради выполнения своей миссии. Потрясающее ощущение свободы, которое он дарил всем окружающим, для меня опять-таки ассоциируется с его же словами: «Видимо, и мир, и сознание, и всякая вещь в основах своих (независимо от частных случаев, отделяющий вещи от сознания и вещи между собой) в конечном итоге – едины. Это всё равно, что сказать, что субстанция всей вселенной и разума, атома и галактик – одна и та же. Иными словами, всё состоит из одной и той же субстанции, несмотря на разнообразие явлений, случайных характеристик, которые они приобретают в процессе эволюции».
Я вдруг почувствовала, что описываемая им субстанция проявляется в каждом его движении, передается через его слова нам и в корне преображает наши жизни. Я прочувствовала это там, в аудитории, и далеко за ее пределами, в каждом присутствующем и во всем сущем.
Этот худощавый высокий человек в джинсах заставил меня подумать,