удар оказался приемлемым, если можно так выразиться. В клубе первые несколько минут царила полная неразбериха: броуновское движение обдолбленных наркотой тел упорядочивалось уверенными и слаженными действиями доблестных блюстителей порядка. Визг и шум стоял неимоверный. Визжали представители прекрасной половины человечества, искренне возмущенные бесцеремонным поведением мужчин в масках, которые без разбора хватали сих прелестниц за патлы и опускали мордашками в грязный и холодный пол, накрепко припечатывая их напудренные носики и размалеванные губки, которые планировали чуть позже припечатываться в несколько иное место. Представители братвы мужественно держали удар, точнее, кому эти удары доставались, те с хрипом буквально складывались пополам и оседали вниз, словно вмиг сдувшиеся воздушные шарики. Остальные, видя такой поворот дел, соображали куда быстрее и добровольно плюхались наземь, привычно складывая руки на затылке – частые тренировки и приобретенный жизненный опыт давали о себе знать. Наконец шум-гам постепенно стал сходить на нет и началась плановая процедура "упаковки" подозрительных элементов в спецавтотранспорт. Меня в подобных случаях всегда волновал вопрос: а какие критерии отбора действуют при проведении таких мероприятий? И сразу же стало грустно. Ведь я-то уж точно попаду в самую "элиту", что грозит предвариловкой на энное количество времени. Меня такая перспектива не радовала. Судя по взволнованным лицам моих корешей – их тоже.
– Эй… эй… – чей-то шепот сверху, прямо надо мной. – Даня, ты?
Я извернулся и посмотрел вверх. Надо мной нависал здоровенный верзила в маске, но вот голос его казался мне очень знакомым.
– Ты какого здесь? – уже чуть громче спросил он.
– Гуляю, – безмятежно ответил я.
– А-а-а…
И тут я, несмотря на скрытый "фэйс", признал в нем своего старого знакомого. Служили вместе в войсках спецназа. Я дембельнулся, а он пошел дальше по карьерной лесенке. Как говорится: честь, мужество, закон.
– Воха, ты, что ль? – прошептал я.
– Ну да.
– На хрена прикладом отоварил?
– Я ж не знал…
– Свалить нам надо, – я как мог повел головой в сторону своих друзей.
– Ты че! Не могу, – он виновато пожал плечами. – При исполнении.
– Мы по тихому… никто и не заметит, видишь – кутерьма какая. Не прельщает в кутузке париться. А?
– Ну-у… тебе ладно, а их… нет.
– Воха!
– Нет, я сказал. Не могу. Я счас стану сюда, скрою тебя, а ты отползай за барную стойку – там второй выход есть, через кухню.
– Откуда знаешь?
– Ну ты, блин, даешь! Я ж не впервой вашего брата ловлю. В прошлый раз за одним гнался – он как раз к этому выходу и бежал.
– Ага, а там, на улице, ваши…
– Двое всего. Курят. Ты тихонько проскользни – и в кусты. Дождись, пока уедем. Потом сваливай. Если что – без обид. Заметит кто – догоню и прикладом в затылок. Ну ты ж знаешь.
– А пацаны?
– А че пацаны? Пацаны