Главный согласно кивнул: – Да, представьте себе, на прослой неделе каждый день бубнил: – Я не дам тебе спать, фрис проклятый! Ты у меня сдохнес от бессоннисы!
– И что? Таки сдох? – вырвалось у тети Клавы, и она тут же прикрыла испуганно рот рукой.
Но главный сделал вид, будто ничего не заметил.
– И не спал всю неделю. Никакое снотворное не могло с ног сбить… А давали мы мно-о-о-го, – протянул он.
– Да уж, это вы можете, – мелькнуло опять в мозгах у Клавдии Ивановны, – скольких уже загубили, мучители, – на глаза ее стала наворачиваться предательская слеза.
– И что? – спохватившись, еще раз спросила тетя.
– И н-и-с-е-г-о … , как огурсик. Не ест, не спит усе вторую неделю и как огурсик.
– Так это ж хорошо, что как огурчик, – ткнула Главрача в бок тетка, отчего тот влетел в шкаф.
– Ой, извините, – опять прижала она руку к губам.
– Вот это-то, голубуска, и странно, – похлопал Ивановну по заднице Главный, делая вид, что выше не может достать (в силу разницы их роста).
– Так, может, я его заберу, раз он как огурчик, – робко спросила тетя.
– Рано, – отрезал Главный, – пока присмотрим, а там видно будет… кто кого, – протянул он, опять глядя на задницу Клавдии Ивановны. Видно было, что ему шлепок пришелся по душе, и он был бы не прочь повторить.
– Сам, по-моему, того… псих, – подумала тетя и поняла, что зря подумала.
Главный резко повернулся и, обиженно фыркая, направился к больным.
– Хотя не удивительно, всю жизнь в психушке, – напоследок подумала тетка и стала высматривать племянника.
Левушка же, успев отбить на журнальном листке с изображением обнаженной Памеллы Андерсон: 11–23; 58–13; 21–34; 55–89 – что буквально значило: с подробным отчетом от меня прибудет агент Фибоначчи, сделал из листа бумажного голубя и, незаметно открыв форточку, стремительно выбросил его «на волю».
Голубь, немного покружив между деревьев, упал прямо под ноги дворнику на только что подметенный им асфальт. Дворник, первым делом, хотел было сразу запустить в ответ трехэтажным матом, но потом, покрутив головой в разные стороны и никого не увидев, поднял бумажного голубя и направился с ним к мусорному ведру. Однако, рассмотрев на его крыльях голую бабу, разгладил лист, на автомате пробежал глазами по написанным на теле Андерсон цифрам и, аккуратно сложив в четверо, положил птицу в карман.
Левушка удовлетворенно выдохнул и бодро зашагал навстречу тетушке.
Глава 34
– Как ты здесь, кровушка моя родная, – протянула певуче тетушка, как только Левушка приблизился к ней на расстояние, позволившее ей заграбастать племянника в свои огромные лапищи.
Исаев долго смотрел в одну точку, потом, вдруг, не здороваясь, сказал:
– При всех расхождениях во взглядах между мной и моим земляком Артуриком, я не могу с ним не согласится в одном, что у нас всех существует врожденное заблуждение, будто бы мы живем для того, чтобы