Попутно наладившие для общей кухни знатную рыбную ловлю.
Что ни день они притаскивали на разделку целын сниски хариуса, годившегося, правда, в основном на уху:
– За неимением у путешественников лишних запасов подсолнечного масла для жарехи или соли для вяления.
Обилие рыбы в озере еще раз убеждало ребят в том, что сильно преувеличивал, если уже только не врал им «заслуженный мифотворец» Чепоков насчет мифического духа озера, называемого теперь не иначе, как Шавлинской коровой.
Потом уже, когда начала портиться погода, кому – то из них пришла на ум непростая мысль:
– Связать начавшиеся дожди с этой ребячьей разнузданностью.
Но ее отбросили не обсуждая – как совершенно никчемную:
– Погода в горах всегда капризная. Были, на радость всем, ясные деньги, теперь вот наступили промозглые. Что тут поделаешь, кроме одного – пора возвращаться домой – в обжитые места!
Пережив один дождливый день и увидев похожее начало следующего, группа наконец-то снялась с места.
Так и возвращались туристы обратно под неиссякаемую небесную головомойку. Как оказалось, испортившую не только отдых им, но и порушившую хозяйственные работы местным жителям.
В основном своим нудным, мелким дождичком, метко названным, еще издавна недовольными старожилами – «сеногноем».
Сырость прогнала из тайги не только пришлый легкомысленный люд, косарей для личного подворья, но и более серьезных и основательных добытчиков ее даров – заготовителей дикоросов.
В числе которых на альпийских лугах уже не один десяток лет промышлял добычей корней – золотого, красного и маральего один из уважаемых промысловиков Чибита – Иван Карпович Чепоков.
И он вернулся домой, как и прочие.
На своей «конной тяге», правда, ненадолго опередив временных обладателей его бумаг из далекого прошлого – клиентов по заброске грузов на горное озеро.
Они же, в свою очередь, не забыли, данного ему обещания:
– Вернуть временный дар в целости и сохранности.
Поставив у моста через реку Чуя палаточный лагерь и организовав приготовление ужина, Мишка с приятелями отправились по знакомому адресу, названному им Иваном Карповичем при расставании.
В центре поселка, над его островерхой, крытой листвиничной корой, крышей рубленного из бревен чадыр – аила домовита курился дымок.
Само строение прилепилось на подворье к обычному пятистенку, как это испокон веков стало обычным делом на алтайских усадьбах.
Но и здесь основная летняя жизнь протекала именно в национальной «летней кухне», приспособленной хозяином для всего, чем он только ни занимался.
Туда и решили прямиком направиться школьники, когда подошли к нужному особняку.
Еще и обрадовавшись при этом:
– Не придется обращаться к незнакомым людям – соседям Чепокова с навязчивой просьбой о передаче старику полевой сумки.
Сам