на сотни голосов ветра
выгравировано «Старик и море», –
образ, год за годом шлифуемый и полируемый ветром.
На лицо моё упала капля морской воды,
как метеор, исчезающий менее чем за секунду,
поведала о бушующем вдали пламени,
о крови на письменах и проржавевших пушках,
оставленных на сверкающем огнями острове.
Я поднимаю голову и смотрю на луну,
ищу на её поверхности
следы жестокой войны,
историю упадка человечества,
ужасающий свет проник в глубочайшую впадину.
Из-за высадки десанта американских морпехов
девять тысяч японских солдат покончили с собой, спрыгнув со скалы,
освободившись от телесных мук на самом красивом
Звёздном побережье.
А затем американцы погрузили здесь атомные бомбы
на бомбардировщики В-29
и доставили их к Хиросиме, чтобы сотворить грозный
радиоактивный гриб.
«Малыша» забрали у матери,
восстановив до атомов углерода, серы и водорода.
Каждая волна, разбивающаяся о берег,
навзрыд рассказывает свою историю.
Впадина слишком глубока, небо чересчур необъятно,
я же – ограничен и не хочу легкомысленно облекать в слова
черноту, застывшую в вулканических скалах,
и синее пламя, вызванное одной нечаянной встречей.
Никто не сможет утешить скорбь вулканического острова,
всё ненавистное, отринутое, горькое –
подобие облаков, которым никогда не рассеяться.
Небо ночное глубоко, хотя все звезды померкли
над теми, кто смотрит издали на разбросанные в скрытой печали
Северные Марианские острова.
РАЗГОВАРИВАЮ САМ С СОБОЙ НА ВЕТРУ
Я ещё не слышал про государство ЮАР,
но уже знал, что существует Мыс Доброй Надежды.
Португальские мореходы
в поисках морского пути в Азию
здесь обогнули Африку.
Расположенный на южной оконечности полуострова Кейп,
поросший пестрыми африканскими розами,
мыс вытянулся в океан.
Я стою на самой южной точке полуострова,
Лицом к морскому ветру, и смотрю вдаль:
слева – Индийский океан, справа – Атлантика,
граница двух океанов у меня перед глазами.
В лицо дует ветер, гораздо сильнее обычного морского бриза,
гигантские волны бьются о вздыбленные скалы обрывистого берега,
ветер доносит тучи брызг до того места, где я стою.
Ночная тьма непроглядна,
я всматриваюсь в неё, как мореплаватель Диаш[15],
искренне надеясь, что его корабль не потонет.
Одетый в красный камзол, он крепко держит штурвал
вверх и вниз бросаемого судна и плывёт за мечтой.
Здесь он разглядел опасный берег, огромные, до небес, волны
и восхищённо воскликнул: «Вот край моря!»
Радость