Юморедьки детские. Виталий Анатольевич Буденный

угать:

      – Маша! Как не стыдно! Ты упала в лужу!

      – Это не я в неё упала, – отвечает Маша.

      – А кто? Папа? Дорогой, слышишь, ты в лужу упал.

      – Да, да, конечно, – соглашается папа, читая газету, – сейчас приду и всё починю.

      – Это лужа встала, – говорит Маша, – и обняла меня.

      – Вот здорово! – удивляется мама, – а что же это она других детей не обнимает? А только тебя?

      – Мама, – говорит Маша, – но ты ведь тоже только меня обнимаешь.

      – Это правда, – улыбнулась мама и больше Машу не ругала.

      Растворимая Маша

      Случилось почти чудо. Маше на день рождения подарили красивое платье. Она о таком всю жизнь мечтала. Надела Маша платье. Повертелась перед зеркалом. И, счастливая, пошла гулять. Всё хорошо во дворе, только зеркала нет. Зато вчера дождь был. Стоит Маша, любуется на своё отражение в луже. Не может оторваться, такое платье красивое.

      Тут подходит мальчик Никодим. Он старше Маши на два года, и в руках у него рогатка.

      – У меня сегодня день рождения, – говорит Маша.

      – Поздравляю, – отвечает Никодим. – Сейчас я тебе подарок сделаю.

      И стреляет из рогатки в птичку. Мимо.

      – Ты что делаешь? – возмущается Маша. – А если бы тебе так?

      – У птиц рогаток не бывает, – отвечает Никодим.

      И стреляет в другую птичку. Тоже мимо. Но уже ближе.

      – Я сейчас помощь позову, – цепляется за соломинку Маша.

      – Скорую? – ухмыляется Никодим и снова поднимает рогатку. – Она к птицам не ездит.

      Поднял рогатку и выстрелил.

      – Ах! – воскликнула Маша. – Зачем же ты сбил меня, Никодим? Теперь я не смогу летать!

      И упала прямо в лужу. Упала и лежит, не встаёт.

      – Это не я! – задрожал от страха Никодим. – Я целился в птицу.

      Выронил рогатку из ослабевших рук, заплакал и побежал к бабушке. Бабушка тоже испугалась не на шутку. Думает:

      – Мой внук из рогатки девочку подбил. Это что ж теперь будет?

      Прибегают к луже. Бабушка бледная, трясётся, как осиновый лист. Никодим весь в слезах. Смотрят: ни Маши, ни рогатки.

      – А где девочка? – спрашивает бабушка.