– Масгойриш к’к’ зас’к хурас. Арт’с. У?
– Полностью согласен, – прошептал я, улыбнулся и, в свою очередь, сжал его плечо: под шкурой скрывались стальные мышцы. Он зашелся громовым смехом, покачал головой и вернулся к Гуивеннет. Они поговорили несколько секунд, потом он взял ее руки в свои и прижал их к своей груди. Гуивеннет обрадовалась, и, когда этот короткий ритуал закончился, он опять встал на колено, а она наклонилась и поцеловала его в затылок. Потом подошла ко мне, идя медленно и не так возбужденно, хотя мне показалось, что в свете факелов ее лицо пылает предчувствием и страстью. Возможно, любовью. Она взяла меня за руки и поцеловала в щеку. Бритт последовал за ней.
– Магидион! – сказала она мне, представляя его, потом обратилась к нему:
– Стивен.
Он посмотрел на меня, с удовольствием, но в его прищуренных глазах было что-то такое… почти предупреждение. Магидион, лесной опекун Гуивеннет, предводитель Джагут! Слова дневника отца всплыли перед моим внутренним взором, пока я глядел на него, и я почувствовал, как Гуивеннет придвинулась ко мне поближе.
Остальные тоже подошли, держа высоко факелы. Темные лица, но не угрожающие. Гуивеннет указывала на каждого из них и говорила:
– Ам’риох, Киредин, Дунан, Орайен, Кунус, Осри…
Внезапно она помрачнела и посмотрела на меня; ее сияющее лицо заволокло печальное осознание. Она посмотрела на Магидиона, что-то сказала и повторила слово, безусловно имя:
– Риддерч?
Магидион печально выдохнул и пожал широкими плечами. Он что-то коротко и тихо сказал, и Гуивеннет крепче сжала мне руку.
В ее глазах появились слезы.
– Гуллаук. Риддерч. Ушли.
– Ушли? Куда? – тихо спросил я.
– Позваны, – ответила Гуивеннет.
Я понял. Джагад позвала сначала Гуллаука, а теперь и Риддерча. Джагут принадлежали ей, они были ценой свободы Гуивеннет. Теперь они охотились в других местах и временах и делали то, что хотела Джагад. Их рассказы принадлежали другой эпохе; их путешествия стали легендой другой расы.
Магидион вынул из своих мехов короткий неотточенный меч и ножны к нему. Потом дал их мне, негромко что-то сказав, как будто зверь проворчал. Гуивеннет с радостью глядела на нас, и я взял подарок, вложил меч в ножны и поклонился. Его гигантская рука опять сжала мне плечо, очень болезненно. Он наклонился ко мне и что-то тихо прошептал. Потом широко улыбнулся, подтолкнул меня ближе к девушке, громко крикнул ночной птицей – его товарищи повторили – и отошел от нас.
Держась за руки, мы с Гуивеннет смотрели, как ночная охота возвращается в глубины леса, факелы постепенно исчезали вдали. До нас долетел последний отзвук рога, и лес опять затих.
Она скользнула в мою кровать, обнаженная холодная фигурка,