Таким образом, в современной российской историографии отчетливо проявляются тенденции найти взвешенный, объективный подход к сложным реалиям восточноевропейской истории 1920-1930-х гг. Накопленный отечественными исследователями опыт в изучении данной проблематики уже достаточно обширен и требует сопоставления с конкретным фактическим материалом по истории Украинской ССР, Восточной Галиции, Подкарпатской Руси, Буковины и Бессарабии.
Начиная с 1920-х гг., об украинизации писали зарубежные ученые. Особенно активны были представители украинской диаспоры, затрагивавшие в своих трудах различные аспекты культурной жизни и национального строительства. В многочисленных публикациях нашли отражения события революции и гражданской войны на Украине, советская политика украинизации и политика в отношении украинского вопроса в странах Восточной Европы в межвоенный период. Несмотря на то что диаспорная историография насчитывает значительное количество работ, проблема положения украинцев в восточноевропейских странах в них не нашла объективного изложения. Если деятельность правительств УНР, ЗУНР, Украинской Державы освещалась в зависимости от политических предпочтений автора, то советские реалии получали в основном негативную оценку. Их авторы представляли альтернативный советской литературе подход и, стремясь изложить свое видение национально-культурного процесса 1920-1930-х гг. и одновременно разоблачить своих идеологических противников, впадали в крайность.
Украинская тематика затрагивалась и западными учеными неукраинского происхождения: за рубежом активно развивалась советология. Отсутствие доступа к официальным документам и ограниченность источниковой базы, с одной стороны, и формирование образа СССР как образа врага в условиях «холодной войны» заставляет с осторожностью подходить к такого рода работам.
Впрочем, это обстоятельство отнюдь не исключает наличия перспективных идей у зарубежных специалистов. Так, уже в 1929 г. У. Р. Бэтселл доказывал, что советская национальная политика является тактическим маневром для привлечения поддержки нерусского населения СССР. Оказывая в целом благотворное влияние, эта политика была связана с лояльностью тех или иных народов по отношению к советской власти, но одновременно была потенциально опасна для центрального руководства, поскольку формировавшиеся местные элиты рано или поздно поставят вопрос о самостоятельности «своих» территорий[34].
После