Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн. Сергей Борисович Чернышев

или фермер – хочу под залог своей земли взять кредит, чтобы обновить агротехнологии, то для меня кредит будет в 5 раз скупее, чем у поляка или венгра, в 30 раз скуднее, чем в Голландии. Не повысив сперва стоимость своих активов, мы не сможем повысить ни их эффективность, ни мощность. Трактор не купим, управленцев не наймём, зарплату рабочим не увеличим, потому что банк прежде всего смотрит на залоговую стоимость – а земля наша не стоит ничего! Подъём к нанотехнологиям обрывается уже на взлётной полосе. Стоимость – простейшая, исходная мера производительности, первое условие её повышения.

      Почему же познанская земля радикально производительнее пензенской? Этот вопрос не стоит ни в политической, ни в стратегической повестке дня. Академии наук не до него, она занята собственными обесценившимися активами.

      И здесь проблемы № 1 и № 2, линии кадров и производительности – смыкаются:

      Парадигма управления стоимостью – скрытый мотор непонятого нами «Капитала» – вторично доползла к нам с просвещённого запада в качестве новейшей управленческой моды. Но сегодня считается: чтобы управлять стоимостью, нужно нанять выпускника Уортона за сотню штук в месяц, который соберёт команду обладателей MBA и сядет колдовать. Это совсем не смешно. Красная цена управленца, занимающегося стоимостью земли, должна быть равна средней зарплате по стране. Курсы – трёхмесячные, образование – среднее, это, в общем-то, нехитрая вещь. Когда-то наша страна такие проблемы умела решать. В 1929 году понадобились кадры для проведения коллективизации (здесь не обсуждается ни её целесообразность, ни методы). На кратких курсах, включающих стажировки, было подготовлено 25 тысяч операторов из числа рабочих. Они отправились в деревню и в сжатые сроки совершили социальный сдвиг формационного характера. Сопоставимые по масштабам задачи стоят сегодня перед страной, и придётся решать их с должной эффективностью.