Юридическое бесправие еврейства, обязывавшее русскую интеллигенцию по чисто моральным основаниям к значительной пассивности в деле оценки даже явно отрицательных явлений, получало сплошь санкцию какой-то торжественной апологии еврейства.
Благодаря такому положению вещей и при расплывчатой мягкотелости русского народа замкнутая сплоченность еврейства в России являлась могучею силою. Сила эта, именно ввиду ее юридического бесправия, не могла вылиться иначе, как в силу революционную, разлагающую нашу государственность.
Еврейство вообще наклонно быть ржавчиной всякой государственности. Оно незримо, но неустанно разлагает ее. Не имея собственного государства (территории, в этом смысла «отечества»), каждому еврею естественно более улыбается быть «гражданином мирa», нежели смиренным подданным той или иной державы. А быть подданным государства, где явно афишировалось (как в России) его бесправие и практиковался унизительный процентный учет даже на образованность, явно невыносимо.
Русское еврейство естественно стремилось всеми средствами и усилиями сбросить с себя ярмо юридического рабства. Теперь сами евреи не скрывают своего широкого участия в деле подготовки нашей «великой» революции.
Одного, искусственно, щегловитовским правосудием созданного процесса злополучного Бейлиса (не говоря уже о предыдущих погромах), которым близорукая власть имела в виду «доконать» все еврейство, было через меру достаточно для революционного возбуждения русского еврейства.
Если пророчество Достоевского сбылось и евреи «погубили Pocсию», то остается самим русским учесть этот жестокий урок истории и попробовать воскресить ее. Одной юридической жестокости и нравственной общественной дряблости для бытия государства, очевидно, недостаточно.
…Когда после мотивированного оставления адвокатами гражданских истцов процесса в Кишиневе, ввиду отказа Судебной палаты направить дело к доследованию, я возвратился в Петербург, меня посетили многие представители еврейского общества, в том числе Винавер, Слиозберг и др. Они торжественно выразили мне благодарность за речь, произнесенную мною в заседании Судебной палаты в Кишиневе, в которой я откровенно мотивировал наш уход.
Еврейский Кишиневский погром был, вне всякого сомнения, создан местными темными провокационными силами, с ведома и благословения самого Плеве. Это входило в его политическую программу. Все поведение полиции и местных властей ярко об этом свидетельствовало.
Посетил меня также от имени редакции журнала «Русское богатство» и В. Г. Короленко, с которым с процесса Мультинских вотяков мы были большими приятелями. Он был высокого мнения о моих заслугах в этом процессе, который он принял близко к сердцу и в котором