Вот будет номер, если грохнусь в обморок, словно девица.
В следующую секунду я проснулся. Или очнулся?
Невообразимая какофония из звона сталкивающегося металла, рева и предсмертных криков ударила по ушам. Нос заполонили запахи крови, дыма, ярости и страха.
Покачнувшись, я с трудом встал на ноги и, покрепче сжав древко, шагнул вперед. На месте стоять было нельзя, потому что каждая секунда могла стоить мне жизни. Взгляд тут же зацепился за большую кучу из огромных кусков мяса, когда-то бывших живым существом. Вокруг неподвижно лежали или дергались в агонии десятки тел, но меня интересовали только те, что были погребены под сочившимися кровью кусками плоти. Пока что я мог рассмотреть лишь голову и одну руку, сжимающую длинный кнут.
Внезапно едва угадывающиеся в прорезях залитого кровью шлема глаза широко распахнулись, а сжимающие рукоять кнута пальцы сжались. Извивающаяся по залитой кровью земле и мертвым телам магическая «змея» внезапно засветилась мертвенным сиянием. Это сияние отразилось страхом в моей груди, и мне не оставалось ничего другого, как прыгнуть вперед, в безумной надежде успеть первым. Не отошедшее после падения тело отозвалось сильной болью… и в этот момент я очнулся.
Или проснулся?
Глава 1
Попаданец
– Э, зоофил, не спать, а то в костер упадешь.
– Га-га-га! – тут же отреагировали на тупую шутку несколько грубых голосов.
Я действительно уснул, прямо сидя у костра умудрившись увидеть сразу два видения, причем одно внутри другого. Поначалу даже казалось, что сон не закончился, но вечерняя прохлада и жар от костра подтвердили реальность происходящего.
Уф… И приснится же такое! Хотя обстановка способствовала самым бредовым кошмарам. Над головой нависали вековые деревья, и в свете костра они казались живыми монстрами из детских сказок.
Прошедший день оказался изматывающим, но мне все равно пришлось присоединиться к остальным на вечерних посиделках, ведь на костре готовился ужин, да и гордость не позволяла рухнуть и сразу уснуть. Впрочем, это не избавило мою персону от очередного «наезда».
– Понимаю ваше недовольство, Викентий Петрович. Увы, Дине вы не понравились, я бы тоже, наверно, расстроился, хотя никогда и не приставал к ней с пошлыми намеками.
Украшенный шрамами боец по прозвищу Винт тут же залился краской, но отнюдь не смущения, а ярости. Казалось, он сейчас прыгнет через костер и убьет меня одним ударом своего огромного кулака. Иллюзий я не питал. Не скажу, что уродился слабосильным заморышем, но рядом с его огромной тушей смотрюсь мелковато. Вечно мой язык доводит меня до беды.
– Винт, сядь и заткнись, – прозвучал голос одного из тех, кто секунду назад смеялся вместе с остальными.
Этот голос, да и тихое рычание Дины рядом со мной удержали наемника от немедленного убийства. Он сел обратно на длинную колоду, но, вместо того чтобы окатить меня яростным взглядом, лишь ехидно улыбнулся. И эта улыбочка мне не понравилась – такое впечатление, что он знает что-то неизвестное мне и это «что-то» тешит его уязвленное самолюбие.
Я же решил не накалять обстановку и перевел взгляд на пляшущие лепестки пламени.
Судьба – штука очень странная и непредсказуемая, но кто бы мог подумать, что я окажусь посреди брянских лесов в компании троих мордоворотов, чьи ухватки говорили о реальном боевом опыте и прохождении не одной горячей точки на нашей неспокойной планете? Даже не знаю, имею ли я право жаловаться на судьбу. По большому счету мне не приходилось голодать или унижаться перед сильными мира сего, но, с другой стороны, счастливой мою судьбу тоже не назовешь.
С рождения и до шестнадцати лет моя жизнь напоминала сказку, которой мог позавидовать любой ребенок, ведь родился я в цирке. Причем в прямом смысле – до роддома доехать не успели.
Двадцать шесть лет назад огромный как медведь укротитель львов и тигров влюбился в хрупкую гимнастку, и через год у них родился мальчик. Чем не сказка? Но, увы, счастливой эта сказка была только шесть лет. Ровно столько продлился цирковой брак. Гимнастка быстро поняла, что мировая известность не грозит ни ей, ни мужу, и, дождавшись нужного момента, исчезла с каким-то ходячим кошельком. Виню ли я ее в этом? Даже не знаю. Все детство очень страдал и ждал ее возвращения, затем винил, а сейчас все как-то перегорело. Даже в гибели отца виноват только он сам. Он столько держался и никогда не входил в клетку пьяным, а вот в семнадцатую годовщину их брака сорвался. Все закончилось быстро – хватило одного удара огромной лапой. Цезаря, конечно, усыпили, хотя вины благородного зверя в произошедшем не было.
Увы, отцовская группа мне не досталась – нашлась кандидатура получше. И это при том, что и отец, и директор цирка поражались