Кто-то прошел по коридорчику и спустя мгновение появился на кухне. Это был рослый мужчина лет пятидесяти с седеющей бородкой «клинышком», но с лицом достаточно широким, чтоб не вызывать банальных ассоциаций. На нем было расстегнутое пальто и шляпа, в двадцатиградусный мороз почти бесполезная. В зубах он держал погасшую трубку, от которой отчетливо веяло черносливом.
– Молодец, Шорохов! – объявил мужчина, усаживаясь рядом с блондинкой. – Такое впечатление, что не я тебя проверяю, а ты меня. Может, тебе не тот сектор закрыли?
– Мне?.. Гм, гм… – Олег поискал свой «Кент» и, спохватившись, заглянул за штору. Пачка лежала, как всегда, на подоконнике, но сигарета в ней осталась только одна.
– Нет, ну ты посмотри на него! – воскликнул бородатый. Обращался он, понятно, не к Олегу, а к Асе. – Шорохов просто издевается над нами! Молоде-ец…
Мужчина снял шляпу и пижонским жестом бросил ее на стол. Под шляпой у него оказалась круглая, будто выбритая, плешь в обрамлении аккуратно подстриженных седых волос.
– Шока не было, – поделилась Ася. – Зато он семь раз спросил одно и то же.
– Форма непроизвольной защиты, – высказался мужчина. – Согласись, это далеко не худший вариант.
– Пожалуй, да.
Олег примял сигарету в пепельнице. Надо было что-то делать, и желательно быстро, однако он продолжал сидеть. Грабить гости, кажется, не собирались, убивать – тоже. Если б кого и посетила мысль его укокошить, то этот вопрос можно было уладить в подворотне с помощью кирпича. Нет, к таким, как он, киллер на дом не является. И уж тем более не посылает вперед блондинок с морскими коньками на груди…
Олегу вдруг стало любопытно, что это за парочка устроилась у него на кухне и чем вся эта ерунда закончится. Чтобы как-то себя занять, он взял с тарелки бутерброд и изрядно откусил.
– Превосходно! – констатировал бородатый. – Умная физиономия – половина успеха. Ведь пробка пробкой, а как держится! Молодец, Шорохов.
Определить возраст мужчины мешала теперь не только борода, но и лысина, однако первое впечатление было верным: что-то около полтинника. Брови у него тоже поседели, и тоже частично, а от носа к уголкам губ пролегли две глубочайшие складки. Лицо же было не просто широким, а скорее даже мясистым. Погасшая трубка всё еще торчала во рту – гость ее не зажигал, но продолжал изредка затягиваться, извлекая из мундштука глухой свист.
– Кушай, Шорохов, кушай, – сказал он душевно.
Олег перестал жевать и с трудом проглотил.
– Василий Вениаминович, по-моему, его можно открывать, – заметила Ася.
– Открывай, Василий Вениаминович, – подтвердил Олег. – Или башку тебе расшибу.
– Я пока переоденусь, – сообщила Ася, направляясь в комнату.
Олег тревожно посмотрел ей вслед.
Мужчина, лукаво поиграв бровями, откинул левую полу пальто, под которой оказался черный ремень с тремя узкими вертикальными карманами. Из ремня он извлек нечто продолговатое, похожее на алюминиевый футляр от сигары.
– Ну? –