– С такими данными даже близко никого нет, – догадалась Ася.
– Это чтобы не впутывать замурованных? – спросил Олег.
– Кого-кого?.. А-а, вот ты как о них. Замурованные… – Лопатин вздохнул.
– Ну они же все в столбе. По самую маковку.
– Да… То есть нет. Если дойдет до проверки в паспортном столе, милиция наткнется на гриф «036».
– И что это значит?
– Что вашу липу выписали на Лубянке и вы работаете под прикрытием.
– А на самом деле? – не унималась Ася.
– Они про нас действительно знают. Бегать от власти глупо, да и тяжело. Гораздо удобнее с ней сотрудничать.
– Значит, оказываем услуги… – проговорил Шорохов.
– Никаких услуг. Когда-то, лет тридцать назад, были у них попытки привлечь нас и к агентурной деятельности, и к диверсионной. Но Единая Межвременная Служба Контроля – это не исполнительный орган КГБ. Служба потому и единая, что существует всегда и везде, и против себя она играть не станет. Что же касается так называемых ценностей – социалистических, демократических или каких-то еще, то ценности у Службы свои: время, Земля и человечество. Ни историей, ни тем более политикой мы не занимаемся.
– И они смирились? – не поверила Ася.
– В позапрошлом году был еще один разговор. Новый директор ФСБ не захотел, чтобы такие резервы простаивали. Пришлось доказать, что мы вовсе не резервы, – продемонстрировать несколько наших операций и, кстати, объяснить, что если кто-то из его орлов завладеет синхронизатором, мы расценим это как вторжение. Со всеми вытекающими.
– И они смирились… – повторила Ася с сомнением.
– Демонстрация силы касалась ФСБ. Они переманили какого-то опера, слава богу – не из моего отряда, и Служба провела компенсацию прямо на глазах у директора. Этот участок памяти ему закрывать не стали, – впредь будет наука. Если вам не надоели лекции, могу отвезти вас в школу еще на один сезон, – неожиданно закончил Василий Вениаминович.
– Вы же адрес забыли, – лукаво произнесла Ася.
– Временно… – сказал Лопатин, потрогав на поясе корректор.
Олег обратил внимание, что к этому прибору начальник прикасается чаще, чем к другим, – словно для него служба заключалась не в исправлении событий, а главным образом в исправлении воспоминаний.
Василий Вениаминович надел шляпу, застегнул пальто и, указав на мешок с бумажной лапшой, вышел из кабинета. Шорохов собрал кредитки, пролистал паспорт и, даже не запомнив своего нового имени-отчества, сунул всё во внутренний карман. Ася, напротив, рассматривала документы долго.
– Идешь, нет?.. – спросил Олег, останавливаясь в дверях.
– Фотографию могли бы и поприличней вклеить, – фыркнула она.
– Фотка нормальная, реалистичная. Лучше слетай в прошлое, найди маленькую Асю и скажи ей, чтоб не курила.
– Лучше найду твоих родителей. Скажу, чтобы предохранялись.
– Не