Он вроде бы тоже хотел что-то сказать, но его лицо выражало такое непередаваемое умиротворение, будто он знал наперед все, что сейчас произойдет. Он, наверное, знал все, что произойдет сейчас – в ближайшем будущем, в далеком, и даже то, где он будет похоронен, вплоть до мельчайших подробностей. Его шея была под завязку наполнена цирковыми кольцами, да и не только шея – руки, ноги и даже мизинцы, так что его главной задачей было стоять и не шевелиться, чтобы, не дай бог, ни одно кольцо не слетело. Солнце уже высоко, но утренняя прохлада все еще бегала по коже мушками, Таня закрыла глаза и подставила белокожее лицо солнцу.
– Ты слушаешь меня? – тут же спросила сестра.
– Да, да! – откликнулась девушка, вдыхая запах креозота, слабо доносившийся с железнодорожных путей.
– Ты несобранная! И о чем ты думаешь все время? – озвучила сестра.
– Яяя??! – протяжно сказала Таня, приоткрыв один глаз. – О небе! Я думаю о небе! О том, какого оно цвета сегодня, и каким было вчера, и какого цвета оно чаще всего, а главное – от чего это зависит? И кто меняет эти цвета? – намеренно разозлила сестру она.
– От погоды, – разочарованно ответила сестра и продолжила через паузу: – Хорошо тебе живется, ты безответственная, беспечная, у тебя нет никаких проблем, ешь булки и танцуешь себе в удовольствие, а мне оставили тебя в 16 лет, и я уже не могла себе позволить думать о небе.
Таня опустила голову:
– Ты можешь думать о нем сейчас.
– Сейчас я думаю о ключах, которые надо тебе отдать, вот! – сказала сестра и запустила руку в глубину своей дорожной сумки, в то время как электронный женский голос начал громко и устрашающе объявлять об отправлении поезда.
Сестра снова расцеловала Таню в обе щеки, наговорила кучу всего важного, о чем нужно не забыть, и, запрыгнув на ступеньки поезда, помахала рукой, после чего на ее глазах выступили скупые сентиментальные слезы.
Поезд тронулся, набрал небольшую скорость и, дернувшись при этом несколько раз, скрылся из виду. Таня стояла еще некоторое время неподвижно, после того как проводила взглядом удаляющийся хвост, теребила в руке ключи и покусывала нижнюю губу, думая о том, сколько брошенных на ее шею колец удалось поймать. Нисколько. Все они были разбросаны по площади вокзала в хаотичном порядке и лишь в некоторых местах скапливались в небольшие кучки, постепенно исчезая, словно маленькие лужицы воды на солнце.
Никаких иных планов на день не было, и Таня отправилась домой, заскочив по дороге в аптеку за очередной порцией обезболивающих таблеток и мазей, именно они и летний период вселяли в нее надежду на открытие нового танцевального сезона.
– Здравствуй! – услышала Таня из-за аптекарского прилавка, копаясь в сумке в поисках рецепта, и тут же подняла глаза: в щели между наклеенными листовками светилась белозубая улыбка пухлого паренька в белом халате. – Тебе