Алиса выбралась из машины и подумала, что выполнит хоть один обязательный итальянский ритуал – выпьет чашечку макиато. Она уже двинулась ко входу в ресторан, когда её окликнул фээсбэшник:
– Стой! Сначала сдадим машину, потом – к Вратам.
Алиса остановилась. Как же ей осточертел его командный тон!
– Слушай, может просто достанешь наручники и прекратим делать вид, что я здесь добровольно?
К её удивлению фээсбэшник не стал, как обычно, отшучиваться или недовольно хмурить брови. Он хлопнул дверью и приблизился к ней.
– Знаешь, я тоже не в восторге от всего этого, – он перешел на русский. Говорил спокойно, даже натянул на лицо фальшивую улыбку. Однако в интонации сквозили ледяные нотки. – И меня задолбало, что ты ведешь себя как обиженный ребенок. Пораскинь, пожалуйста, мозгами! Серхат Каплан – председатель Генеральной Ассамблеи ООН. Ты всерьез думаешь, я допущу, чтобы кто-то узнал о той посылке?! Я больше других заинтересован в том, чтобы ты как можно быстрее вернулась на Землю. Поэтому, будь добра, не вставляй мне палки в колеса. И не трепись на каждом шагу о том, чего другим знать не следует!
Алиса стиснула зубы.
– Другим – это Расэку? Или может быть мне? Не хочешь, чтобы я вела себя как ребенок? Окей, давай поговорим как взрослые люди.
Ей с трудом удавалось держать себя в руках, внутри всё клокотало от злости. Хотелось орать, высказать этому гаду всё, что она думает и о нем, и о его начальстве. Но Алиса терпеть не могла публичные сцены, а потому изо всех сил старалась не повышать голос.
– Для начала объясни, почему никто не удосужился рассказать мне про эти чертовы кирпи?!
Компания за столиком, конечно, ничего не замечала, а вот Расэк пристально за ними наблюдал. Он вопросительно поднял брови, как бы спрашивая: «Мне вмешаться?» Алиса качнула головой, давая понять, что сама во всем разберется.
– Скажи, Николай, как по-твоему я должна была вести себя на допросе? Спросили бы меня про посылку, и я выложила бы всё, не задумываясь! А потом мы с твоим драгоценным Серхатом вместе бы отправились в тюремный сектор.
– Не отправились бы, – отрезал Николай. – Я бы не позволил. И не позволю. Я буду присутствовать на допросе, и никто не посмеет спрашивать тебя о посылке. Постарайся уяснить: мы на одной стороне.
Алиса скептически вздернула брови:
– Тогда может перестанешь вилять? Скажи, есть еще что-то, чего мне не следует знать?
Пару