– Вот уж нет, – она сложила руки на груди, показывая этим свою решимость, – уж лучше я пойду работать, чем выйду замуж без любви!
– Чувства – это всего лишь воображение, а воображения в тебе всегда было предостаточно, – хитро улыбнулась Сьюзен. – Но не буду тебе мешать, готовься к балу, – и она, подмигнув, одела свою шляпку, – тем более мне надо еще зайти в цветочную лавку, это недалеко отсюда.
Уходя, Сьюзен глянула в зеркало:
– Ах, я опять так неприлично розовощека!
– Тебе это очень идет.
– Анна, сестра моего Генри, говорит, что это оттого, что я очень подвижна. Мне и вправду надо сбавить свой темп, что-то я слишком невоспитанно всюду поспеваю, будто коммивояжер какой-то.
Сьюзен, попрощавшись, вышла из столовой. А когда уже экипаж отъехал, Полли заметила на диване маленькую, вышитую бисером, сумочку Сьюзен. Все-таки ей бы немного сбавить темп, улыбнулась Полли, или хотя бы не быть такой рассеянной.
Размышляя о бале, куда ей действительно очень хотелось пойти, Полли пересмотрела все свои наряды, их было немного, всего дюжина, и все обыденно простые платья. Может Сьюзен и надо было за несколько дней готовиться к балу, перебирая весь свой гардероб и размышляя, какое она в этот раз может одеть платье, но у Полли выбора не было. Она нашла только одно достойное платье, и то – вышедшее из моды в прошлом году.
Устало сев на прикроватный сундук, Полли опять задумалась о деньгах. Первый и последний раз, когда она о них так сокрушалась, это два года назад в Индии, после смерти отца. Когда горе её немного поутихло, полковник Грепфрейт, пригласив её в свой кабинет, сообщил, что к сожалению, её отец ничего ей не оставил. Слава богу, это касалось и долгов. Ведь отец последние годы картежничал и кутил. Он промотал даже жалкое, в тысячу фунтов, состояние Полли. Но пока она жила в семье Грепфрейтов, о деньгах она не думала, так как полковник Грепфрейт даже мелкие расходы брал на себя, (чем, кстати, она никогда не злоупотребляла). Вот и теперь, чтобы перестать о них думать, она заняла свой мозг странным происшествием в поезде. И вспомнила, что сегодня хотела поговорить с МакКином.
Захватив брошку графа, Полли спустилась на первый этаж. И в холле столкнулась с детективом.
Он ходил туда сюда, из своего кабинета в холл, шаркающими шагами. Волосы на голове его были всклокочены, а взгляд был мутный, то ли от усталости, то ли от спиртного. В распахнутую дверь кабинета Полли увидела захламленный стол и разбросанные по полу газеты.
– Извините, – буркнул он, заметив Полли, и развернувшись, хотел утопать обратно, но Полли остановила его вопросом:
– Вы весь день были дома?
МакКин кивнул.
– Я вас и не слышала.
– Я вас тоже.
– Какие мы тихони, – улыбнулась Полли.
МакКин вдруг поджал губы, и взгляд его сделался ужасно хмурым.
– Что-то произошло? – скорее из вежливости спросила Полли.
– Черт! – выругался МакКин. – Простите, но я просто вне себя! – МакКин, заложив руки в карманы халата,