Олег – талантливый провинциал. Чтобы интегрироваться в столичную “успешную” жизнь, он работает на желтом квазигосударственном телеканале и снимает заказные полуфейковые репортажи, используемые в кампаниях дискредитации мнимых и подлинных оппозиционеров. Так, сейчас он “исследует” ситуацию вокруг опального театрального режиссера, в чьем “Гамлете” можно разглядеть критику власти; во всяком случае, подобранные “эксперты” готовы объяснить, что “идея спектакля в том, что лучше пришлый Фортинбрас, чем прогнившая собственная власть, и это про НАТО”, что “он ведь делает героем не Гамлета, не кого-то, а само время и само наше тогдашнее общество! Это значит, у нас там прогнило все в королевстве! Это значит, у нас атмосфера тотальной лжи, разложения, двурушничества, низости”.
Разумеется, в какой-то момент профессиональная деятельность героя пересекается с личной сферой: одним из заданий становится расследование гибели его бывшей подруги, которая была замечена в оппозиционной деятельности и перед “самоубийством” якобы записала обращение в поддержку преследуемого режиссера. Остается лишь повесить эту смерть на режиссера-манипулятора; но сначала герою надо решить для себя: было ли это самоубийство или провокация спецслужб.
Вещь И. Савельева – про поколение “хипстеров-коллаборационистов”, которые знают, что рекламируемая на каждом столбе свобода (личности, творчества, журналистики) – липовая и что бездеятельного лицемерия достаточно для выживания, но мало для социального успеха. Знание подразумевает согласие на активное, инициативное сотрудничество – и не просто выполнение указаний “полнейших дегродов, прикрытых броней высокой должности”, но еще и угадывание желаний левиафана. Впрочем, никаких писаных правил успеха нет: вы не можете сказать, что бежать впереди паровоза – однозначно верная или, наоборот, тупиковая стратегия: возможно, в такого рода “активном конформизме” и есть своя правда, а возможно, и нет. Во всяком случае, ясно, что счастливее герои от этого не становятся.
Смешнее – да: в “Лжи Гамлета” есть и сатирическая компонента – зарезервированная, однако, не столько для “плохих парней”, которые в конце концов честно выполняют условия своего контракта, сколько для Олега, альтер эго автора. Решенная в пользу “быть” любой ценой, гамлетовская ситуация работает на снижение героя: его сомнения тоже кажутся фейком, и поэтому, пытаясь “подпустить трагизма”, он, пожалуй, выглядит комично, если не сказать – фарсово.
В повести Савельева, снабженной уместной шекспировской литературной “подкладкой”, помимо любопытного для посторонних современного антуража (мы видим изнутри, как