Чтобы металл не нагревался на солнце, гофрированные листы местами покрываются землей и травой. В отличие от кубанцев, большинство донцов располагают кроватями или раскладушками, но скученность та же. Для удобства передвижения казаки установили лестницы, замостили и даже украсили переходы. На Врангеля это произвело отличное впечатление: «Ясно, сколько сделано усилий и проявлено заботы для обустройства казаков»[83].
Питание
Снабжением заведует COC, которому пришлось установить строгий дневной рацион на каждого беженца. В декабре 1920 г. он состоит из хлеба, муки, консервов, свежего мяса, жиров, сухих овощей, сахара, кофе и чая (табл. 2). С самого начала он значительно уступает в количестве дневному рациону французских солдат на Ближнем Востоке. Постепенно, по приказу правительства, рацион уменьшается, не только для сокращения расходов, но также и с целью побудить русских искать убежища в других местах.
Таблица 2. Дневной рацион в лагерях на Лемносе (в граммах)
Эти сокращения вызывают протесты Врангеля: «по словам медиков», такой рацион «недостаточен для дневного пропитания нормального человека, а его сокращение в итоге приведет к голоду»[84]. Врангель шлет телеграммы в Лигу Наций, в Красный Крест, сообщая, что «истощение из-за нехватки питания повлекло за собой в Лемносских лагерях эпидемию туберкулеза, принимающую угрожающие размеры»[85]. Конечно, это басни… но они попадают в печать. Жалобы на количество и качество продуктов – явление довольно частое. Свидин говорит даже о «хроническом недоедании». Его описание приготовления пищи не особенно аппетитно: «Вот что каждый из нас получал: ломоть хлеба на пятерых […], банку корнед-бифа на четырех, ложку маргарина на человека, ложку сахара и немного чая. Всё, кроме сахара, высыпалось в большую кастрюлю, и вот этим так называемым супом мы и питались»[86].
Пищу готовили в полевых кухнях, но из-за нехватки дров она часто подавалась холодной. Неоднократно французское правительство грозило вовсе прекратить снабжение, но военные на месте постоянно подчеркивали невозможность проведения подобных мер. У ген. Шарпи, принявшего командование СОС после Нэраль де Бургона, аргументов достаточно: «Это будет голод […], так как на местах, особенно Лемносе и Галлиполи, средств или просто нет, или явно недостаточно для пропитания подобной массы народа. Не стоит и говорить об эксцессах, которые будут совершать под давлением голода эти беженцы, чье моральное состояние не из лучших. […] Это произведет самое плачевное впечатление не только на тех, кто пострадает, но и на всех, кто будет в курсе. […] Вместо чувства благодарности возникнет непримиримая ненависть. […] Считаю, что бросить русских беженцев на произвол судьбы