«Осторожно! Играет „Аквариум“!». Анатолий «Джордж» Гуницкий

он может быть где-то поменьше песен писал, возможно, новые песни вторичны по каким-то признакам, но процесс все равно у человека идет, и он все время в нем находится. И это редкая штука! Никакой душевной лени нету ни на секунду! Можно обсуждать, можно спорить, кому-то не нравится, что у него голос сел, что он уже хрипит… Ну будет тогда хрипеть, как Джо Кокер, это совершенно неважно, у человека есть посыл, и никакого сомнения в том, что он делает, у тебя нет ни на секунду. Мы идем на сцену, и мы только чувствуем – есть у тебя желание с этим человеком работать… Естественно, мы в данной ситуации работаем не на первом плане, но при этом все уже опытные и играют с ним достаточно давно, и мы все прекрасно понимаем, где нужно проявляться, где смелее нужно играть, где аккуратнее, как нужно играть новую вещь и как следует играть песню старую, где нужно поосторожничать… все-таки опыт свое дело делает, и где-то не хватает иногда первого порыва, зато ты имеешь набор решений, и если не работает первое, второе и третье, то работает четвертое. Все достаточно опытные люди, и эти четыре человека, даже если им не называть тональность и не говорить какая вещь, то они все равно не остановятся, и не растают на сцене, и не растеряются. Потому что все эти люди выходят на сцену для того, чтобы играть, для того, чтобы работать с партнерами.

      Сергей Щураков, 1989 г.

      – Но самое ценное, что публикой все это по-прежнему воспринимается на ура!

      – Да. Но я считаю, что тут на девяносто девять процентов успех весь Борин, ну а наше дело – как бы не провалить игру, вовремя почувствовать, в какую сторону он двигает, и соучаствовать в этом чуть больше, чем на один процент. Не бояться проявляться самостоятельно, но при этом понимать, что есть специфика определенная, не надо забывать, что есть определенное восприятие этой музыки и этой культуры, и если мы сегодня вчетвером не можем показать тот полный набор звучания, который отзывался бы в душе старых аквариумистов, то нужно и в его сторону сделать определенный реверанс. Мне сейчас с Борисом играть в сто раз легче, чем прежде.

      – И интереснее, наверное…

      – И интереснее! Потому что у меня за эти годы чисто композиторский опыт накопился, и уже, слава богу, я перестал к своей музыке относиться дико ревниво, и относишься к ней как к материалу, и уже понимаешь, как ее надо кромсать, и поэтому совершенно не боишься пауз, молчания и вот что здесь вот можно пойти по пути совершенно третичного-вторичного, уйти на двадцать восьмой план… то есть ты работаешь как человек, имеющий опыт композиционный. Но при этом ты можешь и расслабиться, и поиграть совершенно свободно, как гитарист оторванный или как гитарист в ансамбле. Это уже сейчас стало многое возможно – уже есть персонал и звук, может быть, он не идеальный, но за ним следят. Мы же работаем по-сырому, по-живому.

      – Мог ли ты представить себе много лет назад, когда начинал сотрудничать с «Аквариумом», что когда-то, на каком-то витке времени эти вещи, про которые ты мне сейчас говоришь, станут реальными, и что это