Визави отшатывается вместе с креслом.
Спустя десять минут отец бедняги тоже что-то шепчет ему на ухо, после чего следует приглашение на танец, сказанное так напряженно и отстраненно, будто нас уже повенчали, близится первая брачная ночь и несчастный жених пытается объяснить, почему он не хочет со мной спать.
С новой, не менее дружелюбной улыбкой я принимаю приглашение, и меня выводят (аккуратно, стараясь не касаться перепончатых пальцев) на паркет.
Танец это напоминает только при взгляде со стороны. А так – попытка меня не трогать, не смотреть и при этом вести под музыку.
– Не бойся, это не заразно, – снова улыбаюсь я.
– Это?
Киваю.
– Зеленым ты станешь потом, когда напьешься, – подмигиваю. – Да, и вот еще: не удивляйся, в конце этой… пытки тебя попросят меня поцеловать. В губы. У моего отца на поцелуях пунктик. Так вот, если не хочешь меня еще раз увидеть… Не делай вид, что тебе о-о-очень неприятно, ладно?
Тяжелый вздох. И неразборчивое:
– А я так хорошо мог провести этот вечер!
– Да, я тоже.
Эта реплика зарабатывает еще один вздох. И неожиданное:
– А ты неплохо танцуешь.
– Спасибо, – для разнообразия не улыбаюсь. Все-таки мне сделали комплимент, незачем пугать лишний раз. – У меня большая практика.
– Практика?
– Парень до тебя, когда пригласил, повис на мне как будто без сознания, и я тащила его весь танец, как мешок с картошкой, – я подмигиваю. – Так что да, практика.
Это заявление вызывает смешок, впрочем, сдержанный. Не пойму только, нервный или человеку действительно весело?
В конце – после танца и поцелуя – мы оставляем «предков» за их акциями, парламентскими выборами вместе с курсом доллара и расходимся каждый в своем направлении.
– Тебя подвезти?
Да, так тоже иногда бывает. Папины акции или мое обаяние?
Широко улыбаюсь – обычно это действительно производит неизгладимый эффект – и в упор интересуюсь:
– Тебе мало было моего общества? – На этом месте главное, круто разворачиваясь на каблуках, не свалиться.
– Вика, послушай. Мы можем, по крайней мере, сделать вид, что встречаемся… – да, и это иногда предлагают.
Разворот обратно.
– Я Виола, а не Вика. Можем. Зачем это тебе?
– Ну… – чаще всего не отвечают. Хотя, бывает, признаются: новая машина, месяц отдыха без контроля родителей и неограниченный кредит карманных денег. Один раз была даже лошадь.
Круто, когда с тобой встречаются из-за лошади.
– Давай поставим вопрос иначе, – улыбаясь безотказной лягушачьей улыбкой, говорю я. – Зачем это мне?
На этом месте следует удивление. Как? Такая уродина – и не хочет похвастаться парнем с внешностью голливудского актера?
Порой мне описывают