– С тобой всё иначе, – тихо возразила Она. – С тобой…
– Знаю, знаю, – перебил я, отворачиваясь от Её заплаканного лица. – Мысли не душат и так далее. Эх, если бы я мог заменить тебя хотя бы на пять минут. Хотя бы…
Прямо передо мной на столе приглашающе поблескивала клавиатура открытого ноутбука. И тут меня озарило.
– Быстро! – завопил я. – Входи в систему!
Сейчас же, пока он не вернулся!
Она послушно рванулась к ноутбуку. Имя аккаунта… пароль… система сыграла нам входную мелодию, и на одном из больших настенных экранов появился я, Найт, собственной персоной – как выяснилось, видеовыход компьютера дублировался прямиком туда.
– Здравствуйте, Найт, – приветствовала меня система. – Добро пожаловать в Хайм.
Я вскочил со стула как раз тогда, когда хозяин вернулся из кухни со стаканом воды в руке. Я повернулся к нему и улыбнулся самой светлой из своих улыбок.
– Добрый день, Программер, – сказал я. – Как вы, наверно, слышали, меня зовут Найт. Надеюсь, я не слишком помешал вам своим вторжением.
5. Программер
Я чуть в осадок не выпал от такой борзости.
Еще полминуты назад эта толстая тетка едва не отбросила копыта прямо посреди моего дома. Типа задыхалась, типа насмерть, так что я реально припух: возись потом с нею. Правда, Шварц решил бы вопрос с телом, не чужой все-таки. Но все равно лишние проблемы влом, кому они на фиг сдались. И вот – пожалуйте бриться: стоит как ни в чем не бывало, лыбится во всю пасть: «Надеюсь, я вам не слишком помешал…» Еще и в мужском роде, тварь оборзевшая!
Я поставил стакан на стол и сосчитал до двадцати. Такое у меня правило, когда они борзеют. А борзеют они всегда. «Они» – это в данном случае «не я». Они – это все остальные. Они – это те, кто живет снаружи и от кого я реально отвык, потому что не пересекаюсь с ними практически вообще. Чего ж тогда удивляться, если мне сразу видится борзость? Вижу их – вижу борзость, в одном флаконе, одновременно. Хотя сколько я их вижу? Из дому я не выхожу вот уже года четыре… или даже пять. Нет, четыре. Продукты из супера мне приносит посыльный, заказ по интернету. Пицца. Китайская лапша. Суши. Новая техника по мере надобности. И все. Пять-шесть посыльных в неделю, максимум.
И это реально много. Потому что борзеют, гады.
Или мне так кажется, с отвычки. Но разницы-то никакой: кажется, шмажется – один хрен. Что кажется, то и есть. Как говорил один древний философ: кажется – следовательно, существует. «Кажется эрго есть». А может, и нет его, этого эрго, да и черт с ним. Но сосчитать до двадцати никогда не помешает. Опыт.
Тем временем борзая толстуха почтительно дожидалась моего ответа. На морде у нее играла улыбка пожилой динозаврихи, которой только что посчастливилось сожрать большую свинью.
– Так, – сказал я, для верности добавив к двадцати еще пару глубоких вдохов. – Мы с тобой сейчас поступим так. Ты повернешься через левое плечо и слиняешь вон