– Тебя будут брать до тех пор, – объясняла мне Холена, главная среди женщин, – пока бесчисленные судороги не отнимут дыхание, пока ты не превратишься в сплошную боль. Такова цена за ужасное преступление – отступничество от устава, который гласит, что мы должны радовать друг друга и добровольно отдаваться тому, кто нас захочет.
– Но я же беременна, – несмело прошептала я, боясь, что тут же меня потащат в узницу.
– Да, я вижу! Но все равно, когда-то же ты разрешишься от бремени, станешь свободной, тело твое придет в надлежащую форму. Тогда и придет час исполнить устав вполне.
Я внутренне содрогнулась, подумав о том, что если я и дальше буду покорно торчать здесь, то так оно и будет. Моего ребенка отнимут, а я…
– И знаешь, ты сильно приглянулась лорду Приску, – прервала мои размышления Холена. – Думаю, что его покорила твоя необычная красота, а также – ослепляющая наивность.
– У меня есть муж… – боясь, чтобы это прозвучало как можно покорней, пробормотала я, не смея поднимать глаз от пола.
– Для нас существует только один закон, а он гласит, что члены ордена Черного упыря освобождены ото всех иных обязанностей, как только подчиняться уставу. Когда ты приняла посвящение – прошлое исчезло, теперь ты обновленная, и имя твое Виургия! Повторяй: прошлого нет!
– Прошлого нет… – сухими губами прошелестела я.
– И кстати, думаю, ты достаточно обвыклась в монастыре, окрепла, пора бы уже приступать к работе.
Из страха я даже не посмела спросить, что мне нужно делать, только покорно ждала инструкций.
– Ты умеешь шить?
– Да…
– Значит, отныне, после всеобщей молитвы, ты будешь работать белошвейкой. Сестра Лициния определит тебе место и все расскажет. Станешь штопать белье, чинить одежду.
– А еще я красиво вышиваю, – если мне было позволено, я решила воспользоваться моментом и хотя бы заработать для себя возможность заниматься любимым делом.
– Отлично! А мне как раз нужно вышить несколько платочков, люблю, знаешь ли, красивые вещи. Сможешь вышивать шелком?
– Да, конечно, – и я несмело взглянула в лицо этой женщины.
– Тогда я принесу в бельевую свои ночные рубашки, они у меня шелковые, – изощренная улыбка появилась на ее лице. – Ведь пока ты будешь рожать да приходить в себя, думаю, лорд Приск не пропустит ни единой ночи со мной.
После этих слов глаза Холены хищно сузились, а у меня мороз пошел по коже: я уже знала, как это – быть чьей-то соперницей, как ревновать, ощущать на себе ненавидящие взгляды… Но ведь я не хотела всего этого! Мне даже сама мысль была противна, что вынуждена буду лечь под чужого мужчину, пускай он и прекрасный лорд.
У меня был муж, счастье с которым я выстрадала, отвоевала. Ведь что мне довелось пережить, прежде чем лорд Сергей