Руси выходит в печать. Что дальше? – Лесник метнул недобрый взгляд. – В газету приходят замечательные люди из ФСБ. Душевно, за чашкой чая беседуют с главным редактором и уточняют: «Кто же такой умный-разумный написал статью?» Естественно, знакомятся с умником, чтобы понять, как тот провернул дельце. А после всех – умника, редактора и прочих – оптом, в соседнюю камеру с Мирзоевым. За пособничество терроризму. За соучастие в покушении. Да мало ли за что! Мельникова, ты рассердила меня необдуманной выходкой. Но я спишу это на преддипломное обострение. Сделай выводы, и чтобы подобное не повторялось впредь.

      Он строго посмотрел на Женю. Та была белее мела, а когда заговорила, губы дрожали:

      – Если достану интервью, и Мирзоев подпишется под каждым словом, и к материалу нельзя будет придраться ни с юридической, ни с фактической стороны – познакомите с Петушковым?

      Лесник уже не сомневался: точно, сбрендила. Но не был уверен: звонить в «03» или еще поразвлечься идиотским разговором? Резко перегнувшись через стол, он заглянул в ее глаза и тихо, хлестко произнес:

      – Не люблю тратить время на настырных пустобрехов. Жаль эти десять минут. Но еще больше сожалею о последних пяти годах. Всего хорошего, Евгения.

      Он указал пальцем на дверь, но маленькое изваяние не двинулось с места.

      – Оглохла?

      – Если… достану интервью…

      – У меня лекция, – отрезал он и направился к выходу.

      – Просто пообещайте это!

      Женя привстала, видя, что он уходит, не дав слова. Тот обернулся. Помедлив, подошел и произнес по слогам, будто пытался достучаться до глухонемой:

      – Не понимаешь? Это невозможно.

      – Значит, когда сделаю невозможное, ответите тем же?

      Он устало закрыл глаза. Воистину, клинический случай.

      – Хорошо. Принесешь интервью с Мирзоевым – позвоню Петушкову. Но если не сделаешь этого – а ты не сделаешь – об этом разговоре станешь жалеть всю профессиональную жизнь. Не беспокойся, она будет недолгой: лично прослежу. Начну с того, что окажешься беспрецедентным случаем, когда студент не защитил диплом.

      Лесник вышел из кабинета, хлопнув дверью. А Женя задумалась, не слишком ли высокую цену решила заплатить за призрачную возможность попасть в «Точку зрения».

      На следующий день она обложилась материалами про Султонбека Мирзоева. Таджик по национальности, боевик по роду занятий и самый известный бандит на пространстве бывшего СССР был притчей во языцех. Им разве что детишек не пугали, хотя он был пострашнее Бабайки и Кощея.

      После попытки взорвать лимузин президента, вся родня, за исключением матери, отказалась от блудного сына, а власти объявили врагом номер один. Правда, не ясно: то ли потому, что хотел убить главу государства, то ли из-за того, что потерпел в этом неудачу.

      Женю это не волновало. Специализацией в институте – да что там! – страстью по жизни была экономика. Политикой же интересовалась, поскольку та влияла на финансовые процессы. Как, например, сейчас,