– То есть ты все для себя решил? Как совмещать материальное и духовное? Как жить в гармонии с собой и Вселенной?
– Милая, когда найдешь ответы на эти вопросы – дай знать. Правда в том, что если не хочешь умереть от голода и холода, придется подстраиваться под реальность. Не тебе суждено ее изменить. Ты не всемогуща. На тебя распространяются законы физики, химии и прочих естественных наук. Да и гуманитарных тоже. Изменять себя и общество можно в определенных рамках. Чем быстрее это поймешь – тем лучше. И вообще, завязывай с Ницше и Достоевским. Перечитай Ильфа и Петрова. Тоже неглупая литература, но как-то пооптимистичнее.
Идеи каких бы то ни было рамок претили Жене. В словах Юры чудились слабость и хитрый самообман. Мудрости в них не звучало. Ей нравилось нарушать законы, переть напролом и опровергать очевидное. Ее неуемный идеализм бунтовал против философии Бессольского, однако она сделала вид, будто приняла его позицию. Но стала пристальнее наблюдать за ним. Да и за остальными тоже.
Разговоры с подругами о высоких материях обескураживали меньше, но были такими же тупиковыми. Прагматичная Лена как-то обронила мысль, которая задела Женю за живое и запала в душу.
– Дело не в компромиссах, Вжик. Ты – именно ты! – сто раз прыгнешь выше головы, чтобы изменить мир. Но только если есть гарантия, что кто-то по достоинству оценит проделанную работу. Тщеславие – твоя главная движущая сила.
Впрочем, для карьеры это было в плюс. И, кстати, Юра отчасти прав – на нее действуют законы химии. По мере приближения к Исаакиевской площади внутри нарастали будоражащие эмоции. Без сомнения, второе свидание с Гречишниковым будет похоже на схватку не меньше, чем первое.
Она сообщила на ресепшн о забронированном столике, и ее проводили в бар, насквозь пропитанный изысканностью. После прогулки по влажному теплому панибратскому Питеру, с его разноголосьем туристов и гомоном подростков, она словно перенеслась в старую чопорную Англию. Собственно, британские лорды, премьер-министры и прочая знать здесь часто гостили, поэтому вполне допустимо, что кто-то из принцев Уэльских мог появиться в дверях.
Женя попросила официанта принести апельсиновый сок и эспрессо и стала перечитывать интервью. Петушков внес минимальную правку. Текстом остался доволен, хотя тоже удивился откровениям Гречишникова. Все неспроста, к бабке не ходи. Оставался вопрос: в чем подвох?
Ей мнилось, что босс сам с радостью поехал бы в Петербург. Правда, непонятно, чего больше было в этом желании: беспокойства за нее или стремления перехватить лакомый кусок. Впрочем, она отмела эти догадки. Петушков – мудрый начальник и заботится о том, чтобы интервью вышло в понедельник на первой полосе. Вот тогда они по полной программе «умоют» вороватых коллег из «Дельца», покусившихся на эксклюзив с главой МВФ.
Вместе с указанием позвонить после