В следующий миг ей показалось, будто она поднимается в воздух – или мир уплывает вниз. Комната исчезла вместе со стулом, на котором она сидела. Неверфелл зависла над пустотой, совсем как тогда, в клетке, но на сей раз пропасть под ней была полна света, а не тьмы. Из глубины поднялась стая мотыльков, они промчались мимо Неверфелл, едва не задевая ее бордовыми крыльями, но она ощутила лишь легкое дуновение ветра. Вкусы и ароматы засверкали рубиновыми и пурпурными искрами.
А затем Неверфелл швырнуло в темноту, и она почувствовала, как ее тянут в разные стороны. Кто-то большой и очень сильный обхватил Неверфелл за пояс и куда-то тащил, но она цеплялась за руку, что была в два раза больше ее. Она не может отпустить, они не заставят ее, она никогда не отпустит. И та рука держалась за нее так крепко, как могла. В этой руке был весь ее мир, все, что она любила. Но тени, которые желали их разлучить, были слишком большими, слишком сильными и слишком многочисленными. Пальцы Неверфелл выскользнули из такой родной руки, и раздался полный отчаяния крик, крик, который пронзил ее насквозь. Это была ее вина. Во всем виновата только она. Она не смогла удержаться. Пальцы подвели ее.
Всё померкло. Неверфелл снова парила в рубиновом свечении, которое пульсировало темными всполохами в такт ударам ее сердца. Громоподобный пурпурный голос обрушивал на нее вопрос за вопросом, и она силилась ответить, но едва различала, что говорит.
– Что еще? – Красная мгла отступала, и голос становился все больше похожим на человеческий. – Что еще ты помнишь?
Неверфелл открыла глаза. Она снова сидела на стуле, сжимая хрустальный кубок в трясущейся руке. Чилдерсин нависал над ней, всем своим видом выражая глубокую сосредоточенность. Что-то защекотало щеку Неверфелл; прикоснувшись к лицу, она поймала пальцем слезу.
– Ничего. Я больше ничего не помню. Только как меня уносят прочь от… кого-то. – Она разворошила свой разум, но запертые двери памяти продолжали безмолвно взирать на нее. – И больше ничего.
Какое-то время Чилдерсин внимательно вглядывался в ее лицо, затем медленно выдохнул.
– Вижу, – спокойно и доброжелательно произнес он. – Мне очень жаль, Неверфелл, но Вино, отнявшее твои воспоминания, было слишком сильным, чтобы мы могли обратить его эффект, не навредив тебе.
– Но… Я же видела что-то из своего прошлого! – Неверфелл была готова разрыдаться от разочарования, что, без сомнения, отразилось на ее лице. – Если мы попробуем еще раз…
– Мы можем предпринять еще сотню попыток, но это ни к чему не приведет, – печально ответил Чилдерсин. – А Вино разрушит твое здоровье задолго до этого. Полагаю, то воспоминание было особенно сильным и оставило глубокий отпечаток, так что тебе удалось ухватить его. Но чтобы вернуть твое прошлое целиком, нам придется прибегнуть к иным способам. Я ловлю тебя на слове, Неверфелл. Ты сказала, что хочешь узнать правду любой ценой. И потому я хочу предложить тебе очень рискованный