– Успокойся! Ты не понимаешь! Лёля ничего не знала. И не узнала бы ничего, если бы они не пришли к нам домой. Мы разговаривали при закрытых дверях. Но она подслушала. Я это понял, потому, что когда этот придурок, поднёс пистолет к моему виску, Лёля влетела в комнату и предложила сама отвезти Николая на встречу с судьёй. Я оказался в безвыходном положении. Тебе не понять в какой вилке я оказался. Сама ситуация абсурдная – бандит требует личную встречу с судьёй?! Короче! Лёля поехала вчера с ним к Татьяне и назад не вернулась. Но я её предупреждал, чтобы она не делала этого, – произнося эту тираду, Анатолий нервно крутил в руках сигарету с зажигалкой, – теперь, этот обколотый наркоман Николай, требует назад деньги с процентами в обмен на Лёлю, – уже тихо закончил он свою речь, прикурив, наконец, сигарету.
– Какая ты сволочь! Ты понимаешь, какая ты сволочь?! Тебя надо немедленно в милицию определить, – я готова была убить негодяя.
– Милиция! Какая милиция? Сейчас не знаешь, кто хуже они или бандиты.
Всю дорогу до дома Лёли я не проронила ни слова потому, что на языке у меня вертелись только нецензурные слова в адрес этого человека, да и сестры. Как, как она могла поменять Альку на этого упыря? Предать свою первую любовь на что-то непонятное, склизкое, продажное.
Анатолий остановил автомобиль около Лёлиного дома.
– Жалко, что мало. Надо было в два раза больше, – с сожалением заявил он мне.
– Извини, больше не дали, – съязвила я. Он прочитал второй экземпляр расписки, написанный моей рукой для Жанны, и протянул её назад мне.
– Предельно понятно. Ты положи, пожалуйста, её на мой письменный стол. Вот ключи от квартиры, отдыхай, жди нас. Я постараюсь разрешить эту проблему и быстро вернуться. Всё будет хорошо.
Я поднялась на нужный этаж. Сердце словно сковало предчувствие чего-то страшного. Войдя в пустую квартиру, зажгла свет и обошла все комнаты. Тихо, чисто, одиноко. Вдруг зазвонил телефон, я кинулась к нему в надежде, что это Лёля.
– Алё! – я услышала тихий встревоженный голос мамы, – это ты, Никочка? Почему не звонишь? Мы с папой не в себе?
– Мамочка мы только вошли, – ответила я растерянно, – только разделись, всё хорошо. Долетела, доехала, завтра с утра по делам. Я буду звонить. Не переживайте.
– А как Лёлечка? Я вчера ей звонила, что-то её голос мне не понравился.
– У неё мигрень, она в ванной. Ничего, не переживай мамуль, спокойной ночи.
Я старалась говорить бодрым голосом, боясь раскрыть настоящее положение дел. Успокоив маму, я прошла в кухню и заварила себе кофе.
Пролетело ещё часа три. Ожидание становилось невыносимым. Закутавшись в Лёлькин любимый мохеровый плед, я ходила как заводная из комнаты в комнату. Подождав ещё час, решила позвонить