– Нет.
Талос знал, что его взгляд может быть пугающим. Он много раз отрабатывал этот взгляд перед зеркалом. Одного такого взгляда было достаточно, чтобы ему уступали. Единственными людьми, невосприимчивыми к его взгляду, были братья, бабушка и дедушка. На самом деле всякий раз, когда бабушка видела, как Талос «корчит физиономию», она дергала его за ухо.
Он скучал по ней каждый день.
Итак, он не встречал кого-либо невосприимчивого к своему взгляду. До сих пор.
Амалия тряхнула головой, и длинные, спутанные волосы упали ей на глаза. Она отвела волосы от лица.
Талос вздохнул, с сожалением покачал головой и потер рукой подбородок, делая вид, что сильно разочарован.
Амалия отпила горячий кофе, желая скрыться от пронзительного взгляда Талоса.
Всю свою жизнь ей приходилось общаться с властными людьми, и это научило ее сдерживать эмоции. Если противник, а в этот момент Талос был ее противником, обнаружит ее слабость, она проиграет.
Но рядом с Талосом ей было очень трудно оставаться сильной.
Он потянулся к своему портфелю и положил его на стол.
– Я попробовал воззвать к вашим лучшим качествам. Я попробовал воззвать к вашей жадности. Я дал вам немало шансов договориться со мной. – Он достал документы. – Это касается Музыкального театра. Согласно этим документам, я его новый владелец.
Амалия только покачала головой.
– Вы хотите прочесть документы? – спросил он.
Она продолжала качать головой, пялясь на документы в его руке и на его неулыбчивое лицо.
– Как такое возможно? – прошептала она, пытаясь понять, что это будет означать для нее и для оркестра.
– Я решил купить театр в субботу вечером. Покупка была завершена час назад.
– Но как такое возможно? – повторила она. – Это Франция. Здесь процветает бюрократия.
– Деньги и власть решают все.
Он положил документы в портфель и наклонился вперед, их лица разделяли всего несколько дюймов. Если он наклонится к ней ближе, она почувствует его дыхание.
– Я принц. У меня есть деньги, много денег. И власть. Много власти. Я советую вам это запомнить.
Затем он откинулся на спинку стула и стал пить кофе, буравя Амалию взглядом.
Она сжала пальцами свою кружку, внезапно испугавшись, что потеряет над собой контроль.
– Теперь я владелец театра. Я пока не знаю, что буду делать со зданием и оркестром. Видите ли, предыдущий владелец так удивился сумме, которую я ему предложил, что не ставил никаких условий для продажи… – Он допил кофе и поставил кружку. – Сыграйте на гала-вечеринке, и я вложу в театр столько денег, что в него будут ходить толпы людей, а ваш оркестр станет лучшим в Париже. Если вы мне откажете, я превращу театр в отель.
– Это шантаж! – отрезала она. – Вы в самом деле меня шантажируете!
Он равнодушно пожал плечами и отодвинул стул:
– Называйте это как хотите.
– Я называю это шантажом. А шантаж незаконен.
– Сообщите