– А если серьезно. – Лиля допила свое молоко, поставила стакан в раковину и вытерла молочные усы над верхней губой. – А если серьезно, то, Мань, не упускай ты этот шанс, а! Я тебя очень прошу! Ты ведь – не такая, как другие. Тебе в нашей суровой действительности очень трудно найти человека, с которым тебе было бы интересно. Мужики все мельче, чем ты. Наверное, иностранец – это именно то, что тебе надо. Пока разницу в менталитете освоишь, будешь при деле, так что интерес не пропадет. А для тебя интерес – главное.
– Лиля, – Маша даже расстроилась. – Не придумывай ты лишнего! Ладно, я у нас фантазерка, как известно. Но ты-то – человек рациональный, юрист, между прочим. Тебе-то уж совсем не пристало верить в сказки для двадцатилетних дурочек. Не будет у меня ни с кем никакого романа. Только с телевизором, в котором Джуда Лоу показывают. И никто из них мне не нравится.
– Ага, тебе Джуд Лоу нравится, это я уже поняла, – кивнула Лиля. – Мне он, кстати, тоже нравится. Но замужем я за Сергеем и ребенка от него родила. И в этом как раз разница между мечтами и реальностью. Впрочем, тебя, Листопад, учить – пустое дело. Ты у нас, как известно, неподдающаяся. Все, ликбез окончен, пошли к народу, мне пора Надюшку кормить.
Остаток вечера прошел без неприятных для Маши разговоров. Беседа была увлекательной, еда вкусной, чай горячим, дети умильными, Лавра и Сергей доброжелательными, а Лиля – просто Лилей, самой давней и верной Машиной подружкой, которая всегда хотела ей только добра.
Уходить из этого уютного дома Маше не хотелось. Она только сейчас поняла, как соскучилась по друзьям за время своего затворничества.
«Выздоравливаю, наверное, – думала она. – Может быть, все еще и наладится. Может быть, мне перестанет казаться, что жизнь моя лишена смысла, и что ничего хорошего в ней уже никогда не будет».
Пока Лиля с мужем купали перед сном дочку, Маша пообсуждала с Валерий Сергеевной рабочие вопросы. Потом снова пили чай, все с тортом, классическим «Наполеоном», который мастерски пекла Лавра, а Лиля с молоком. А потом Маша все-таки засобиралась домой. Ее подруга выглядела немного уставшей, да им с Лаврой завтра нужно было на работу.
– Всем хороша ваша загородная жизнь, – сказала Маша, усаживаясь в свою машину, – вот только до дома теперь полчаса добираться. Нет, Лилька, все-таки, когда ты жила в соседнем районе, было лучше.
– Когда-то я вообще жила в соседнем доме, – засмеялась Лиля с крыльца, кутаясь в шубку. – А мама моя и сейчас там живет. Листопад, смирись ты уже, что в жизни все меняется. Я знаю, что ты – жуткий консерватор, но открой дверь пошире, дай войти чему-то новому. – И, перестав смеяться, добавила: – Я серьезно, Маш!
– Да поняла я, поняла, – ответила Маша,