Они вышли из угро и повернули направо по скверно замощенной улице.
– Далеко идти? – поинтересовался Елисеев.
– За четверть часа неспешной походкой управимся. У нас город хоть и губернский, да не сказать, что большой. Не Москва и не Питер.
– А сколько народа живет?
– Да кто ж его считал толком? Тыщ семьдесят, пожалуй, наберется, да мильон в самой губернии. И на все про все нас – дюжина работников в губрозыске. Хоть порвись!
– Много работы?
– До хренища! Скоро на своей шкуре прочувствуешь.
– Поскорей бы, – честно сказал Елисеев.
Они подошли к деревянному домику самого что ни на есть деревенского вида. Забора вокруг не было.
– Мы на месте, – произнес Колычев. – Дорогу запомнил?
– Да чего тут запоминать?
– Оно и верно. Почти все прямо. Но я так, на всякий пожарный, уточнил.
Колычев постучал в незакрытое ставнями окошко.
– Степановна, открывай! Дело есть!
В доме кто-то зашевелился-заворочался. Открылась дверь, и на крыльцо вышла укутанная в серый шерстяной платок бабулька. Она прищурила подслеповатые глаза.
– Борька, ты что ли?
Только сейчас Елисеев узнал, что его сослуживца зовут Борисом.
– Я, Степановна. Гляди, какого постояльца к тебе привел, – похвастался Колычев.
– Что ж на пороге стоите? Заходите. Гость в дом, бог в дом.
Колычев подтолкнул Петра локтем, и они зашли внутрь вслед за старушкой.
– Башку береги, – посоветовал Борис. – Тут притолоки низкие.
Они вошли в избу, освещенную коптящей лампой.
– Представишь гостя? – спросила Степановна.
– А то! Прошу любить и жаловать, – заговорил Борис. – Это наш новый сотрудник, зовут его Петром, а фамилия Елисеев. Хочет у тебя остановиться.
– Я не против, пущай остается. А на сколько? – снова прищурилась подслеповатым глазом женщина.
– Да пока на улицу не попрешь, – усмехнулся Колычев.
– Скажешь мне! – погрозила пальцем Степановна.
Она подозрительно уставилась на Елисеева.
– Пьешь?
– Нет, Марь Степановна. Тверезый я, – сказал Петр.
– Это хорошо, – обрадовалась женщина. – Я винища на дух не переношу и в доме видеть его не желаю. А если с девками загуляешь, так сюда без моего разрешения не води. Я блудни-чать не дозволяю.
– Сурова ты, Степановна! – хохотнул Колычев. – Откуда девкам взяться: только-только товарищ приехал и знакомствами обзавестись не успел.
– Ничего, дурное дело нехитрое. Тем более – вон какой видный парень! Все девки в городе по нему скоро сохнуть начнут, – заявила старушка.
– Сколько возьмете с меня за жилье? – спросил Петр.
Степановна махнула рукой.
– Ить с вас много-то