– Конечно, милая, – улыбается нежно. – Только вот для отца… Он сильно переживает за тебя. Боится, чтобы не натворила глупостей и позже не сожалела.
– Я у вас умница, – усмехаюсь, слегка приобнимая. – Держи за меня кулачки. Пошла.
Сбрасываю туфли в сторону, на мысочках пробегая по ведущему к заветной двери мягкому ковру. Слыша за спиной тихий шепот, ласкающий слух:
– Я люблю тебя.
Отзываюсь взаимностью одними губами, не роняя и звука, открывая на полную резную дверь. Мощную, строгую, отражающую, как ничто другое, своего владельца. Вход в святая святых, где он проводит более половины своего времени, находясь дома. Просчитывая, возводя в жизнь грандиозные планы. Не пуская нас с мамой в "свой мир". Четко разделяя два абсолютно разных понятия: "семья " и "работа".
Вхожу, практически не дыша. Замираю в дверях, притупляя свой страх перед грядущим разговором. Как можно бояться этого красивого мужчину, на которого хочется равняться, смотреть, затаив улыбку в глазах и молча восхищаться им! Седина на висках придаёт ему неповторимую статность. Короткий ежик темных волос идеально гармонирует с классическим костюмом, который он до сих пор не сменил на более "домашний" наряд. Высокий лоб напряжен при взгляде в экран ноутбука. Губы сложены вместе, а глаза отражают в себе усталость вкупе с неподдельным отблеском беспокойства.
Тихо прохожу вглубь строгого кабинета, не имеющего лишних деталей. Присаживаюсь на резной стул по другую сторону стола, моментально переводя внимание на себя.
– Кристюш, – вздыхает устало и бросает взгляд на часы. – Скоро полночь… Ты опять прохлаждалась с ним вместо отдыха?
– Папуль… – протягиваю, обиженно поджав губы. – Ваня встретил меня возле театра. Я не задержалась надолго…
– У тебя на носу экзамены, – произносит, захлопывая ноутбук и потирая пальцами переносицу. Выдержав небольшую паузу, с недовольством в голосе продолжает:
– Не понимаю, что ты в нём нашла.
– Всё, что мне надо, – с осторожной улыбкой заключаю тихо. – Пап… мы решили пожениться… – поджимаю губы, опуская взгляд в пол.
– Этого ещё не хватало, – бросает резко, хмуря брови.
Испуганно поднимаю глаза, боясь ему перечить. Тяжело вздыхает, смягчая голос до того тембра, что укутывает нежностью, проникая в душу.
– Кристюш… для подобного шага ты слишком молода и действуешь совсем не разумно.
Сглатываю ставшие комом в горле слова, тушуясь в начале фразы, и лишь обреченно произношу:
– Папуль, я…
– Он даже не удосужился объявить мне эту новость вместе с тобой, – перебивает холодным голосом, едва не заставляя съежиться и вжаться в спинку стула. Искать бессмысленные оправдания чужим поступкам в надежде, что он правильно их поймёт. Примет так, как чувствую данную ситуация я.
– Не говорю уже о родительском благословении и официальной просьбе твоей руки. В вашем поколении это уже не принято?
– Папуль…