– Ему насрать, – улыбаюсь я в ответ, поглядывая искоса на еле живого Салливана. – Он – герой.
Элли
– Когда ты вернешься? – Раздается с кухни.
А не все ли равно? Меня даже смешит его вопрос, но, видимо, это такой рефлекс: если он не задаст его, то будет чувствовать себя хреновым родителем. А ведь и правда – только эта короткая фраза, брошенная вдогонку, и отделяет его, как отца, от полнейшего безразличия по отношению ко мне. А так – вроде поинтересовался, значит, не до конца хотел плевать на то, чем я живу.
Наклоняюсь к зеркалу и долго разглядываю свое отражение. Подростковая сочность лица постепенно сходит, щеки уже не такие пухлые, нос заострился, даже выделились скулы. Я израстаюсь, и из гадкого утенка потихоньку приобретаю черты прекрасного лебедя.
Передо мной не девочка – молодая женщина. Длинные волосы делают ее лицо более вытянутым, губы даже без помады мягки и налиты ярким цветом, шея тонка и изящна, бедра покаты, грудь тоже имеется, пусть и небольшая.
Ох, она определенно хороша… И знает, чего хочет. А еще теперь у нее определенно появилась некоторая уверенность в успехе того, чего она планирует добиться.
Он снился ей всю ночь. Всю чертову ночь он ласкал во сне ее так страстно, горячо и с таким усердием, с каким обычно делает вид, что между ними ничего нет. Но это нельзя больше игнорировать. Оно давно висит в воздухе запахом желания. Трещит шальным электричеством, едва они встречаются взглядами. Им нужно просто признаться друг другу и свершить неизбежное –сказать себе и всему миру, что они хотят, что любят, что больше не могут быть порознь.
– Когда ты вернешься, Элис? – Повторяет свой вопрос отец.
Как же бесит!
Моя семья давно уже не здесь. Уже четыре года она – не этот гребаный дом и не призрак папочки, то появляющийся, то исчезающий без следа. Моя семья – это Майки и Джимми. Те, кто всегда поддержит. Те, кому можно доверить любую тайну и не бояться при этом быть высмеянной или получить критику в ответ. Только эти парни, рядом с которыми можно ничего на свете не бояться и при этом чувствовать себя нужной и любимой – это и есть настоящая семья, что бы там не говорили.
– Постараюсь вернуться сегодня! – Не могла не съязвить.
Какая ему вообще разница? Его в ближайшие двое суток и дома-то не будет. Иначе бы, знал, что я частенько ночую не в своей постели, а в доме напротив.
– Элис… – Устало.
Но я уже хватаю сумочку, одергиваю короткое белое платьице и выхожу за дверь. По пути от собственного дома до дома Салливанов достаю туалетную воду, несколько брызгаю над головой и радостно впрыгиваю в облако висящих в воздухе крошечных капель. Затем добавляю немного аромата прямо на шею и убираю парфюм обратно в сумку.
Знаю, что папа провожает меня унылым взглядом, и поэтому нахально виляю бедрами. Ждет, наверное, не дождется, когда свалю в колледж. Только, к сожалению, в отличие от Майкла, который уже несколько лет грезит врачебным делом, я так и не определилась, кем хочу стать.
Встряхиваю волосами, подхожу