– Чего-чего, а льда навалом, – расплылся в улыбке Люк. – Я суп сварил, будешь?
Миша раскис от такой заботы и оставил все заботы на потом.
***
Следующие три дня Мик провалялся дома. Колено то болело, то нет. Но если начинало ныть, то на всю катушку. Предусмотреть приступ было невозможно, потому старался поменьше двигаться, понимая, что просто не мог себе позволить свалиться где-нибудь у людей на глазах. Да и ползать по квартире ему не улыбалось. Пацанов Миша не беспокоил. Они пропадали в автосервисе, Люк тоже там подрабатывал кем-то вроде консультанта (работать руками он совершенно не умел), и Мику удавалось скрывать свою болячку. Но едва ли они не замечали, что он не в порядке.
Вечерами ребята играли в карты, иногда пили, но в меру. Общались, смотрели кино, во время просмотра которого кто-нибудь непременно вворачивал шутку про Мишку и Оскар. В общем, Мик привык к Косматому и Сиплому, всё поражался нескончаемой щедрости Люка и его кулинарным навыкам. Он почти забыл о происшествии в баре. Пока однажды утром, когда у ребят выдался выходной, а Мик в кровати только открыл глаза, не услышал их разговор о себе.
– Пусть он поможет нам, – говорил Косматый.
– Чем поможет, он хромает! – Люк возмущался.
– А значит, и у него есть стимул подзаработать на операцию и лекарства, – зацепился Косматый.
– Может и так, – тише продолжил Люк, – не в сделке дело, а в том, что это опасно. Жестоко подвергать его риску снова.
Миша напрягал слух, но улавливал не очень хорошо и решился подобраться к двери поближе. Всё-таки речь шла о нём.
– Ему это ничего не стоит, – уверенно вещал Косматый. – Удары крепкие у него, справится, если придётся.
– Ты издеваешься. Или просто мстишь за Карину, хотя он не виноват.
– Не виноват, что клеил её? Да я не из-за неё, – успел и завестись, и остыть Косматый. – Его лицо не засвечено, и он сумеет сыграть роль. Он убедителен. Так что почему нет? Ничего опасного там нет. Или ты боишься признаться, каков ты на самом деле?
– Человек болеет.
– Просто скажи ему правду. Как есть. Он был вашим лидером, не давал в обиду и всё такое. Не бросит же он тебя теперь.
– Мы были детьми. Разборки были детскими.
Миша устал слушать о себе в третьем лице. Накинув одежду, он вышел к ним в гостиную. Косматый и Сиплый недоумённо оглянулись, будто увидели призрака. Люк всполошился, на его лице застыла тревога. То ли за себя, то ли за Мишу. Парни не сидели на полу у приставки, как обычно: Косматый стоял у окна и выглядел серьёзно настроенным, Сиплый же занимал кресло и казался отстранённым. Люк, неловко сжимающий свой халат, держался возле Пети «Косматого», словно боялся выпустить его из виду. Обстановка была нервная, мягко говоря.
– Что вы тут обсуждаете? – строго спросил Мик, давая понять, что слышал их беседу.
– Миша, ты отдыхай. – Люк выражал заботу, но звучало это как желание того, чтобы Мишка ушёл.
– Тебе нужны деньги? Выручи нас и получишь немного, –