– Откуда он исходит? – прошептал астрофизик, заметив в обаянье леса синеватый свет. Но природа не слышала этих вопросов, а струйкой гаммы цветов, ласкавших зрение, растекалась повсеместно, строго правильной точкой пульсаций указывая источник своей тайны. Для человека, неосведомлённого в ядерной физике, этот свет ничего не подсказывал, – горит себе, ну и пусть.
Но Желдин, проводивший с коллегами опыты по расщеплению радия, не мог не знать его оттенка, и оставаться к нему безучастным. Тихой поступью шагая по опавшим листьям, золотом осени царивших в природе, он заворожено осматривал лес, пробираясь через лежавшие на его пути валежники. Продолжая углубляться в лес, он встревожился. В центре поляны виднелся странный терем. Учёному он показался знакомым. Взойдя по покрашенным в синий цвет ступеням, Всеволод Максимович в задумчивости остановился на пороге. Открыв дверь, он обнаружил, что он пуст. Опытный глаз отмечал первоклассные приборы, фотомонтаж на стенах. Последний заинтересовал его. Фотопортреты Платона, Аристотеля, Ньютона и Хаббла, Флоренского, Козырева и Шкловского на стене почему-то не удивили Всеволода Максимовича. Призадуматься его заставило другое. Фотопортрет Желдина, запечатлевший его на снимке в коричневом пиджаке и чёрных брюках, безропотно глядел на свой физический прототип. Фотокопия впечатляла точностью изображения обстановки, и астрофизик не сводил с неё глаз, он усиленно пытался припомнить тот день, когда фотографировался в последний раз. С любопытством рассматривая портреты, Желдину подумалось: «Астрономические аксиомы и доказательства, длинной вереницей формул и понятий выведенные на трёх стендах, принуждают меня окончательно потеряться среди всех этих лесных мистерий».
Необычайно тёмная ночь за окнами, окутавшая даже близлежащие деревья, вызывала в нём неприятное впечатление.
«Сдаётся мне, что неизвестные физические x и y, – свои. Человек со стороны никак не мог знать меня в лицо», – подумал он, рассматривая свой портрет – «А почему это не мог? Откуда у тебя такая уверенность? Кто только не присутствовал на моих лекциях, и кто знает, что у кого на уме».
Желдин в расстроенных чувствах вышел наружу. Впотьмах побродив около терема, и не найдя в нём ничего, что вызывало бы интерес, он вскорости удалился восвояси. Он ошибся в источнике света. Свет оказался продуктом бурно протекавших процессов разложения в тушке кролика, и Всеволод Максимович со смешанным чувством презрения и жалости наблюдал в нём работу микроорганизмов. В уме астрофизика не возникало ничего, кроме осознания бессилия перед событиями, с каждым новым фактом появления становящиеся интереснее, чем предыдущие.
Глава 3
ПОСЛАНИЕ