Во время стоянки на Маркизских островах Толстой завел себе ещё одного друга – туземного царя Танега Кеттонове. Граф Толстой, царь Кеттонове и орангутанг, с утра запершись в каюте, целый день распивали ром, после чего царь отдал необходимые распоряжения, и к кораблю приплыли сто восхитительных женщин. Крузенштерн, боясь бунта, согласился поднять их на корабль. Матросы в эти дни занимались любовью прямо на палубе, а на корме стоял абсолютно голый граф Толстой, которому мастер-туземец делал татуировку по всему телу. Затем Толстой – большой любитель псовой охоты, – придумал себе новую забаву: он швырял с борта в море палку и кричал царю: «Пиль! Апорт!», его друг царь прыгал за ней и, радостно скалясь, ловил в воде зубами. Крузенштерн мог вынести насмешку над собой, мог стерпеть и обезьяну, гуляющую по палубе в галстуке и манжетах, но подобного издевательства над порядком не вынес. Он пересадил Толстого на «Неву» – с глаз долой…
Свое переселение с корабля на корабль Федор Толстой отпраздновал очередным распитием рома, причем собутыльником стал корабельный священник старичок Гедеон. После того, как Гедеон упал под стол, Толстой вынес его из каюты и припечатал его бороду к палубе корабельной печатью. Старичок проснулся и попытался встать, но увидел над собой графа, который сурово сообщил ему, что святость казенной печати нарушать нельзя – лежать придется ещё год, до прибытия на родину. Освободить священника удалось, только обрезав ему бороду. Вслед за тем граф затеял ссору с одним из старших офицеров «Невы».
Причина ссоры нам неизвестна, да вряд ли она важна. Причиной могло быть все что угодно. Граф Толстой ссорился с людьми не потому, что они совершали относительно него оскорбительные поступки, а потому, что он не умещался в то, что называется «правилами хорошего тона» и «нормами человеческого общежития». У него были свои, довольно-таки странные понятия о правилах тона и общежития, и соблюдения этих правил относительно себя он требовал неукоснительно. Мы уже видели, что на суше он полагал нужным поучать старших офицеров о том, каким тоном они могут отдавать ему приказы, а каким не могут. На море этот выпускник Морского корпуса тоже вполне мог иметь свои представления о том, как кому ходить по палубе, стоять у штурвала и вести себя в кают-компании. И вот «молодая благовоспитанная особа» затевает на борту корабля свою любимую игру: посылает из каюты