Моя карьера под прикрытием началась с расследования «Черных пантер», но теперь пришло время перевернуть монету другой стороной – меня позвал Клан.
Стоукли, держа всю публику – и меня в том числе – в плену своей риторики, разносил в пух и прах белого человека и белую расу, утверждая, что за всю свою историю они понимали исключительно хорошо только одно – силу огнестрельного оружия. После чего он стал призывать черные массы Америки вооружиться в преддверии «БОЛЬШОЙ» революции, которая была не за горами. На это утверждение толпа откликнулась, пожалуй, мощнейшим взрывом аплодисментов и лозунгов «Так держать, брат!» и «Черная сила!».
Закончив свое почти 45-минутное выступление, Стокули принимал овации и новые выкрики «черного одобрения» из толпы. Хозяева заведения организовали для него пространство, чтобы он мог пообщаться со своими почитателями и поприветствовать тех, кто хотел прикоснуться к живой, ходячей легенде современной черной истории. Я стоял в очереди и медленно приближался к нему. Когда я наконец оказался перед ним, меня поразило царственное величие его фигуры.
Он был ростом под два метра, с кожей безупречного цвета какао. Я протянул ему руку, и он одарил меня своей знаменитой теплой, заразительной улыбкой, показав самые ослепительные зубы из всех, какие я видел. Я подумал: «Вот это настоящий красавец».
Пока мы жали руки, я спросил, действительно ли он верит в неизбежность вооруженного конфликта между черной и белой расой. Он сжал мою руку крепче и, притянув меня ближе к себе, быстро огляделся и прошептал:
– Вооружись, брат, и будь готов, потому что революция грядет и нам придется убивать белочек. Верь мне, она грядет.
Затем он отстранился и поблагодарил меня за то, что я пришел послушать его речь. Он пожелал мне всего хорошего, как и я ему. Мое первое задание под прикрытием, увенчавшееся прикосновением к истории, подошло к концу.
Я покинул клуб и отправился в участок к своим – доложить о выполненном задании и рассказать, что творилось внутри. Им и так было все слышно, и они знали, что сказал Стоукли, но я говорил об атмосфере: насколько она была наэлектризованной, возбужденной, но не агрессивной, несмотря на содержание речи. Стоукли не призывал к немедленному насилию. Я написал необходимые отчеты и отправился домой в приподнятом настроении.
В тот момент мне казалось, что моя профессиональная жизнь удалась на все сто. Я выбился из патрульных в группу особого назначения и работал с бригадой по наркотикам. Через три месяца я официально стану детективом по наркотикам под прикрытием,