– Саймон? Да он у маменьки из рук ест, а она сама не своя от радости, что избавилась от меня.
– Не говори так, Элисон. Мама желает тебе счастья. Мы все желаем. А Саймон терпеть не может сэра Оливера. Он бы ему снега зимой не отдал, не то что сестру.
– Какой он все-таки эгоист! – каждый раз, как я вспоминала о брате, становилось горько. – Неужели не мог хоть немного о нас подумать?
– Ты тоже эгоистка. Отказываешься выходить за Блудсворда, а он – наше спасение.
– Китти права. Семья важнее всего. Каждый делает что может. Ты старше, вот от тебя большего и ждут.
– Но как же… я ведь тоже человек? Тоже заслуживаю счастья? – Неуверенно это у меня как-то получилось. Словно я сомневалась в своих словах.
– Пф-ф-ф, хватит слез, – Китти приложила к шее кружевной воротничок. – Ну разве я не красавица? – воскликнула с таким искренним кокетством, что нельзя было не улыбнуться в ответ. – На свадьбе Элисон все кавалеры будут мои!
– Элисон, не будь такой переборчивой. Мы думали, к тебе и эсквайр не посватается, а тут целый граф. Что тебе не нравится? – спросила Фанни.
– Подумаешь, горбун, – поддержала ее Китти. – А у тебя припадки. И воображаемые друзья. Не будь эгоисткой, Элисон. Подумай о семье!
Может, она права? И я действительно эгоистка?
Я попыталась подумать о семье. Но вместо этого снова вспомнила вязкую тьму в глазах его сиятельства и предвкушающую улыбку на смуглом лице.
Первый раз я увидела графа Блудсворда в двенадцать лет, аккурат в свой день рождения. Цвела сирень, ветер обрывал с яблонь белые лепестки, и жужжали мохнатые пчелы.
Он приехал вместе с дядей Грегори. Я сначала и внимания не обратила – мы с Китти и Фанни играли в крокет во дворе. Солнце так и палило, словно уже лето, все захотели лимонаду, я сказала, что сбегаю – попрошу прислугу принести.
Побежала и наткнулась на дядю с его другом. Они как раз входили в дом. Хотела проскочить между ними, но дядя ухватил меня за плечо.
– Тпру, мисс Майтлтон. Куда вы так торопитесь? Разве вас не научили, что благовоспитанным девицам не следует носиться, как челяди?
– Будьте добрее, Грегори, – хорошо помню, как жутко стало, когда услышала этот медовый голос. День жаркий, а у меня мороз по коже. – Я ведь правильно понимаю, что это сама виновница торжества? В такой день следует быть с ней помягче, мой дорогой друг.
Я съежилась, попробовала выскользнуть. Не тут-то было. Дядя Грегори крепче сжал пальцы и укоризненно покачал головой.
– Где ваши манеры, леди? Поприветствуйте моего друга. Граф Оливер Блудсворд, член палаты лордов. Оливер, это моя племянница, Элисон Майтлтон.
– Доброго дня, сэр, – пискнула я. Сделала книксен и лишь тогда осмелилась посмотреть на него.
Отчего-то граф с первой минуты показался мне таким же страшным, как его родовое имя. Лицо у него было грубое, некрасивое – с большим носом, густыми почти сросшимися бровями и тяжелой челюстью, но смеяться над ним не хотелось. Над такими не смеются, их боятся.
Особенно