– Правда? Да, у вас много солнца, верно? Мы иногда в Англии тоже его видим, но не такое. Вот почему мы приезжаем сюда в отпуск побыть на солнце, поплавать, погулять по вашим горам, посмотреть на цветы.
– Цветы? Вы любите цветы? – Ариадна вспорхнула, как колибри, и уже рвала охапками анемоны.
Мне пришлось сдержаться. Для меня они были экзотикой, такой же роскошью, как все, что я видела в Кью[11]; для ребенка – сорняки. Но я ела мясо каждый день. Богатство? Может быть.
Георгия цветы не интересовали. Он геройски ковылял впереди, еще раз перехватив чемодан из руки в руку.
– Вы плавать любите?
– Очень. А ты?
– Конечно. Никто пока здесь не плавает, еще слишком холодно.
Я засмеялась:
– Для меня достаточно тепло. Где тут лучшее место поплавать?
– Вон там лучше всего. – Он махнул свободной рукой куда-то на запад. – Там бухточка со скалами, можно и понырять.
– Ах да, помню, приятель мне говорил, что это самое лучшее место. Далеко туда идти?
– В дельфиний залив? Нет, не очень.
– Что ты, такая даль! – воскликнула Ариадна.
– Просто она еще маленькая, – презрительно сказал брат, – и ноги короткие. А для меня или для теспойнис это недалеко.
– Мои ноги ненамного короче твоих, – ощетинилась Ариадна, готовая продолжить схватку.
Я поспешила вмешаться, размышляя не без жалости, с какого же возраста теперь приучают критских девочек знать свое место в мире, принадлежащем мужчинам?
– Почему вы называете его дельфиний залив? Там на самом деле плавают дельфины?
– Да, – сказал Георгий.
– Иногда они вдруг выныривают среди пловцов! – воскликнула Ариадна, к счастью забывшая о своей обиде. – А один мальчик был, он ездил на них верхом.
– Правда? – Все еще жива древняя легенда и вдобавок известна детям! Мальчик из Байе, тот, о котором писал Плиний?[12] Арион[13] на спине дельфина? Телемах, сын Одиссея? Я улыбнулась Ариадне. – Я никогда не видела дельфинов. Как ты думаешь, они будут играть со мной?
Судя по лицу девочки, правда тут боролась с ее желанием любой ценой сделать незнакомому человеку приятное.
– Может быть… но они приплывали так давно… Мне восемь лет, а это было еще до того, как я родилась, теспойнис. Люди рассказывают…
– Но вы их увидите, – уверенно пообещал Георгий, – если, конечно, погода будет стоять теплая. Лучше всего поехать на каике, где поглубже. Иногда, когда я выхожу порыбачить, мы видим, как они плавают у лодки, бывает, со своими малышами…
Забыв мои прежние вопросы, он с удовольствием рассказывал критскую версию вечной рыбацкой байки, пока его не прервала сестра. Она сунула мне в руки огромный букет красных гладиолусов – в наших цветоводческих каталогах их называют византийскими, и луковицы продаются в розницу по пять пенсов штука. На Крите они растут как сорняки, в пшенице. Букет лохматился надерганными впопыхах лиловыми анемонами – сочетание не