Разумеется, Терр приводила в пример Стивена Кинга, давая показания по делу Франклина. Она рассказала присяжным об одной реальной встрече: однажды ей довелось услышать разговор за соседним столиком в кофейне отеля. Мужчина объяснял, что ему необходимо убивать людей в своих книгах и фильмах, «потому что на самом деле это часть [его самого]». Тем мужчиной, конечно же, был Стивен Кинг. Терр обобщила суть истории для присутствующих на заседании: «Человек, переживший травму, никогда не перестанет так себя вести, теперь это его естественная модель поведения. И он может не осознавать, как она связана с травмой, но она существует, и человек продолжает ей следовать».
С помощью этой увлекательной истории Ленор Терр показала, что вытесненные воспоминания Эйлин Франклин, в сущности, не были чем-то из ряда вон выходящим. Поскольку Стивен Кинг все еще ничего не помнил, он не сознавал, что его повторяющаяся модель поведения была сформирована детской травмой, а вот Эйлин Франклин, которая восстановила свои травматичные воспоминания, смогла увидеть, насколько сильно они на нее повлияли. Писателя и домохозяйку объединяли трагические события из раннего детства – опыт настолько болезненный, что их разум заблокировал его, вытолкнув эти воспоминания в подсознание. В течение многих лет сохранялись только симптомы, навязчивые модели поведения, которые навсегда поставили на них клеймо с диагнозом – «переживший травму».
Этим диагнозом можно было объяснить все странности и специфические особенности личности Эйлин Франклин. Да, она соврала, что была под гипнозом… но это можно понять, ведь она пережила травму. Да, она употребляла наркотики и ее арестовывали за проституцию… но такое поведение объяснимо, ведь она пережила травму. Да, она не помнила об убийстве двадцать лет… но это защитная реакция, свойственная пережившим травму. Все, что защита могла сказать, чтобы подорвать доверие к Эйлин Франклин как к свидетелю, ничего не стоило назвать очередным симптомом первичной травмы, которая оставила глубокий и неизгладимый след на ее психике.
Я встала за свидетельскую кафедру во вторник 20 ноября 1990 года и на протяжении двух часов рассказывала о своих экспериментах, посвященных искажению воспоминаний. Я объясняла суду, что воспоминания со временем угасают, теряя детальность и точность. Слабые воспоминания постепенно становятся все более уязвимыми из-за информации, полученной после события, – из-за фактов, идей, умозаключений и мнений, которые воздействуют на свидетеля все это время. Я рассказала присяжным о ряде проведенных мною экспериментов, в ходе которых я показывала участникам шокирующий псевдодокументальный фильм об ограблении. Фильм существовал в двух версиях, в финале