– Матушка! Ни к кому я не пойду. Хочешь, я в дубраве спрячусь, в кипрее?
Засмеялась Власта:
– Милый ты мой! Прости глупые слезы. Нам нужно радоваться, а не плакать. Тебя берет в науку великий жрец Сварога. Сам Благомир!
Вскочила на ноги, легкая, быстрая. Взяла Баяна за руки, закружила и, кружась, бежала по лугу. И он летел над землею, и полыхало в глазах синим, алым, белым.
Оба рухнули в траву. Она хохотала, показывая на колючих великанов в алых шапках.
– Чуть-чуть не забежали! Какие будяки! Вот уж было бы нам! Запомни, сынок. Этот колючий красавец – дивный лекарь. Заболят глаза – насуши корзинок от цветов, отвари и промывай. Ясными будут. Отвар пить можно, от кашля, от чирьев. – И спохватилась: – Пошли покажу тебе хоть пару добрых трав. Вот, смотри! Воробьиное просо. Листья к ожогам прикладывают. Баянушка, а ведь это – царь-трава. Как стрелы небесные, осеняемые громом, гонят в преисподню темную злую силу, так и царь-трава. Листочки нарывы лечат. Главное, запомни: сия травка – спасение от укуса змей, от ядовитых пауков, от всей прочей гадости. – Засмеялась. – Лысым утешение. Хорошо полечить – волосы отрастут.
Замолчала, окидывая растерянным взглядом цветущие луга.
– Сколько здесь добрых сильных травок… Ничего, сынок. Вернешься через три года – обучу всему. Царь-траву запомнил?
– Запомнил, матушка!
– А про цветочные корзинки чертополоха?
– Какого чертополоха?
– Колючего. Будяка.
– Запомнил. Глаза лечит, чирьи. Воробьиное просо от ожогов.
– Молодец! Ты будешь добрым учеником Благомира.
Сердце у Баяна сжалось, прильнул к матери. Она вдруг легко поднялась, понесла его на руках, как малого дитятю, песню запела, уж такую дивную песню: полились у Баяна слезы ручьем.
Не заметил, как украдкою матушка собрала несколько его слезинок в кожаный, с наперсток, бурдючок.
А сама пела, пела, будто заклинала:
Куличок-ходочок ходил за море,
А за морем жизнь диво дивное.
Чудо чудное, а уж вежливое.
У жар-птицы пир, птицы Фенюшки,
Да скучлив сидит добрый молодец,
Заскучал кулик по родной земле,
Ай по матушке да муравушке.
И пошел он прочь из чужих краев.
По горам идет, как по облаку.
Ему в ноги дол, он и по долу,
Он и по морю, будто посуху.
– Матушка, поставь меня! – попросил отрок.
Захлебнулась Власта воздухом, отняла сына от самой себя. Поставила на землю.
– Матушка, я не слышал такой песни.
– Впервой напелось.
– Откуда же слова-то взялись?
Засмеялась Власта, развела руки, показывая сыну весь белый свет, и опять задохнулась воздухом.
– Вот уж и домой пришли.
Зеленые ветлы, толпившиеся над рекой, скрывали от недобрых взглядов селение.
Власта положила руки на плечи Баяна, повернула лицом к степи, к борам на горе, к огромному небу.
– Смотри!