Это были ее первые слова в их спальне, первые слова, которые она сказала обнаженной. Джон рухнул в постель, желание улетучилось, оставив его мягким, как евнух.
– Я буду спать, – мрачно заявил он. – Тогда я точно тебя не оскорблю.
Он потянул на себя все простыни и одеяло, повернулся спиной к жене и закрыл глаза.
– А ты можешь снова помолиться, если угодно, – добавил он сердито.
Элизабет, у которой отняли одеяло, молча лежала на прохладной простыне, набросив свою новую ночную рубашку на грудь и живот и чувствуя себя унизительно голой. Лишь когда она услышала глубокое дыхание Джона и убедилась в том, что он уснул, она пододвинулась ближе к широкой спине мужа, обвила его руками и прижалась к нему своей прохладной наготой.
Она немножко поплакала, прежде чем уснуть, не испытывая, однако, сожаления о произнесенных словах.
Июнь 1607 года
На следующий день, не успела Элизабет поворошить уголья в камине и поставить на огонь утреннюю овсянку, раздался стук в дверь и вошел посыльный графа.
– Его светлость желает видеть вас в Лондоне, – коротко объявил он.
Прибывший слуга снял перед хозяйкой шляпу, однако смотрел на Джона. Элизабет тоже взглянула на молодого мужа, втайне надеясь, что тот откажется. Но Традескант уже сидел в кресле у камина и натягивал сапоги для верховой езды.
– В доках, – добавил посыльный. – Вы встречаетесь с его светлостью в Грейвсенде.
Еще один короткий поклон – и он исчез. Слуги Сесила не задерживались и не сплетничали. По общему мнению, у графа повсюду имелись уши, и нескромный человек долго у него не работал.
Элизабет вынула из шкафа переложенный лавандой дорожный плащ Джона. Когда она убирала его, то думала, что плащ провисит долгие месяцы, и хотела уберечь его от моли.
– Когда ты вернешься? – спокойно поинтересовалась она.
– Пока не знаю, – поспешно отозвался Джон.
Холодность его тона покоробила Элизабет.
– Мне навестить тебя в Хатфилде? Или в Теобальдсе? – спросила она.
Он посмотрел на жену, увидел в ее руках плащ и вежливо ответил:
– Спасибо. Я дам тебе знать. Мне неизвестно, что происходит. Не представляю, что Сесилу нужно, но у него сейчас опасные времена. Я должен ехать немедленно.
Элизабет чувствовала, как ее взгляд на мир, основанный на деревенском опыте, рушится под тяжестью великих событий, которые теперь будут влиять и на ее жизнь.
– Не думала, что сейчас особенно опасные времена. Чем же они опасны?
Традескант бросил на жену быстрый взгляд, словно ее невежество его удивило.
– Для людей с большой властью любые времена опасны, – пояснил он. – Мой хозяин – самый главный человек в стране. Он ежедневно сталкивается с той или иной опасностью. Если он посылает за мной, я отправляюсь в путь без лишних вопросов и не строю никаких личных