– Что ты предлагаешь? – уточняю я, перебирая футболки.
– Даже не знаю, с чего начать. – Фрэнки направляет на себя камеру и демонстративно пожимает плечами. – Давай разложим все на кровати.
Разбирать весь свой шкаф, конечно, не хочется, но я и не думаю спорить. Ведь если я сделаю, как просит Фрэнки, она обязательно улыбнется. Иногда я украдкой рассматриваю ее счастливое лицо и представляю прежнюю Фрэнки, мою лучшую подругу, которая устраивала пышные свадьбы для наших кукол и подкидывала мне тысячедолларовые купюры в «Монополии», чтобы помочь обставить Мэтта. После пережитого кошмара я почти перестала верить, что хоть когда-нибудь снова увижу ее такой. Мы обе изменились. И если бы я встретила Фрэнки сейчас, вряд ли захотела бы общаться. Но иногда я вижу знакомую улыбку и понимаю, что сделаю все, лишь бы продлить это мгновение, не дать подруге снова провалиться в молчаливое беспамятство, в котором она прожила последний год.
Ради этого я готова избегать серьезных тем, бесконечно болтать о шмотках, парнях и диетических молочных коктейлях.
– Ликвидация гардероба Анны Райли. Первый дубль.
Под прицелом камеры я достаю из шкафа охапки вещей и бросаю их на кровать. Благодаря частым набегам на гардероб Фрэнки в моем арсенале присутствует парочка неплохих комплектов, но большинство такой одежды я прячу в самую глубь шкафа, где она пылится и ждет своего часа.
– О боже, Анна, что это? – Фрэнки убирает камеру и берет мои старые джинсы большим и указательным пальцами, будто боится заразиться страшной болезнью.
– Остались со времен средней школы. С ними связаны приятные воспоминания.
– О чем вообще могут напоминать джинсы с молниями на щиколотках? А это еще что такое? Какая-то тряпка.
Я с ужасом смотрю, как Фрэнки достает из пакета майку. Ту самую, которую я храню с прошлого года в углу шкафа, за коробками с обувью. Белая ткань покрыта фиолетовыми разводами – поблекшей и засохшей глазурью с торта. Я так и не постирала ее после дня рождения. Сначала мне просто хотелось сохранить воспоминания о том вечере и обо всем, что за ним последовало. А после смерти Мэтта я даже трогать ее лишний раз боялась.
– Выбросить, – выносит вердикт Фрэнки, собираясь положить майку в соответствующую кучку вещей.
– Нет! – Я подскакиваю и резко вырываю кусок белой ткани у нее из рук.
Это единственное вещественное напоминание о том вечере, когда мы с Мэттом сблизились. Я едва сдерживаю слезы.
– Анна, да что с тобой такое? Это же обычная белая майка. Такую можно купить за пять баксов.
Не волнуйся. Это наш секрет.
– Извини.
Странно, но Фрэнки