– Все нормально. Так даже лучше.
– Ты уверена, что справишься? Тебе было нехорошо.
– Пустяки. Сейчас я в полном порядке. Но все равно спасибо.
– Правда? Тогда ладно. Давай я вызову тебе такси до дома, чтобы ты могла собрать вещи, а потом закажу еще одно до аэропорта. – В его голосе явно слышалось облечение. – Я мог бы подбросить тебя сам, но, знаешь, все эти дела… нужно кое с кем встретиться… и вообще…
Он замолчал.
– Спасибо. Не волнуйся. Я все понимаю.
Я не стала напоминать ему, что завтра выходной.
Только забравшись в такси, я смогла наконец глубоко вздохнуть. Меньше всего мне хотелось ехать в Ирландию. После переезда в Англию я почти не бывала дома. Слишком много неприятных воспоминаний осталось в том приморском городе, где я родилась. Но теперь меня заставили вернуться. И я чувствовала, что моя тревога переходит в страх.
Как только такси свернуло за угол, я достала мобильник и нашла письмо Ройшн. Внизу стоял ее телефонный номер, и я ткнула в него пальцем. Через пару секунд в трубке послышались длинные гудки.
Автоответчик переключил меня на голосовую почту.
– Это Эрин…
Я остановилась. Сначала надо все как следует обдумать. Никакой паранойи, просто осмотрительность. Может, я слегка и перебарщивала, но осторожность мне никогда не помешает, и я меньше всего хотела проколоться именно сейчас.
– Я еду к тебе. Позвоню, как только буду в Россуэе.
Лицо отца, лежавшего на больничной койке под белоснежной простыней и вязаным пледом, казалось серым. Он незаметно для меня сильно постарел и при этом стал совсем маленьким и хрупким, будто съежился. Его погрузили в искусственную кому, и он ровно и медленно дышал, в остальном храня полную неподвижность. Аппарат вентиляции легких мерно жужжал в тихой палате, а звуковой сигнал кардиомонитора показывал стабильный ритм.
– Ну, как он? – спросила я у мамы, которая обняла меня и вернулась на свой пластиковый стул у кровати.
Она приложила палец к губам и прошептала:
– Завтра ему сделают томографию мозга. Сперва нужно, чтобы спал отек. – Она улыбнулась уголками губ, видимо, желая меня успокоить. – Все в порядке. Твой отец всегда был сильным бойцом. Он выкарабкается.
Я отвела взгляд от ее поблекшего лица. Меня кольнуло чувство вины. Я не испытывала к отцу того сочувствия, которого он заслуживал.
Наши отношения всегда были натянутыми, а лет десять назад из них улетучились последние следы симпатии. Я подавила в себе гнев, который всегда вызывали эти воспоминания. Потом вновь взглянула матери в глаза.
– Что все-таки произошло? – спросила я, теребя свою подвеску.
Мне надо было чем-то занять руки. У меня разошлись нервы – пальцы дрожали.
– Я вышла из кафе и увидела, что отец лежит под лестницей, – ответила мама. – Вот как это было.
Она шмыгнула носом: подняв взгляд, я увидела, что она возится со своим рукавом, оттуда вскоре появился