– Мы проверим все еще раз, – мрачно пообещал Чернов.
– Нет, Сергей Валентинович. Это долгий и неблагодарный путь. Мы можем предложить другой вариант. Более надежный. По нашим данным, Флосман сейчас осел в Южной Америке. Нам повезло, и мы вышли на него раньше американцев. Но это ничего не значит. Они могут вспомнить о своем бывшем агенте и снова попытаться включить его в игру. Тем более что Флосман, судя по всему, знает гораздо больше, чем мы раньше думали. А у вас в Аргентине остался работать Штурман. Тот самый, который раньше работал на Прагу.
– Да, Йожеф Липка, – подтвердила Чернышева, – он дал согласие на работу с нашей разведкой.
– У вас хорошая память, полковник, – заметил Шебаршин. – Будет очень неплохо, если в Аргентине состоится встреча Флосмана и Липки. Они ведь и раньше встречались. Нужно, чтобы кто-то выехал в Буэнос-Айрес и присутствовал бы на этой встрече. Мы с таким трудом восстанавливаем связи, а этот Кучер может их просто развалить. Я дал указание Второму отделу.[1] Они окажут вам необходимую помощь.
– Мы подумаем над тем, кого именно послать в Аргентину, – осторожно вставил Чернов, – у нас есть ряд кандидатур.
– Прошу послать меня, – вмешалась Чернышева, к явному неудовольствию Чернова. – Для меня испанский язык почти родной. Сергей Валентинович знает, что я часто бывала в Латинской Америке.
– Это его право, – холодно заметил Шебаршин. Он не любил, когда пытались сразу исправить допущенную ошибку. По его твердому убеждению, любая акция должна быть предметом тщательно спланированной операции. Поэтому он не захотел поддержать женщину, так быстро согласившуюся на собственное участие в сложной операции. А может, он просто не хотел рисковать ценным сотрудником.
Когда они вдвоем вышли из кабинета Шебаршина, Чернов недовольно заметил:
– Совсем с ума сошла? Молодость решила вспомнить? Никуда я тебя не отпущу, никуда не поедешь.
– Поеду, – уверенно сказала Чернышева. Она знала, что в конечном итоге это будет самый лучший выбор в их группе. Чернов не стал спорить. Видимо, он понимал это так же, как и она.
Глава 2
Каждый раз, прилетая в Буэнос-Айрес, она испытывала странную смесь восторга и удивления перед этим необыкновенным городом, расположенным в заливе Ла-Плата. Находясь почти в трехстах километрах от Атлантического океана, город, казалось, был его символом. Мощным, большим, красивым символом океана, впитавшим в себя десятки различных атлантических культур и ставшим одной из самых красивых столиц мира.
Практически треть населения Аргентины и большая часть всего городского населения страны проживала в Буэнос-Айресе. Его протянувшиеся на многие километры авениды придавали городу неповторимое очарование. При ближайшем рассмотрении город обнаруживал в себе как бы три пласта. Первый – колониальный, когда в восемнадцатом-девятнадцатом веках в Буэнос-Айресе возводились роскошные особняки испанских дворян,