– Захвати это с собой, – попросила мама, передавая стопку льняного постельного белья, которое всё ещё пахло мылом после стирки. – К нам сегодня зайдут посмотреть комнату.
Мэй взяла стопку белья и осторожно поднялась по лестнице. Через маленькие оконца в крыше виднелось небо, озарённое светом солнца. Мэй загляделась и чуть не споткнулась о белую кошку Тибби, которая грелась под тёплыми лучами солнца на чердаке, у входа в комнату дяди Хуаня. Она приоткрыла большие зелёные глаза, презрительно взглянула на Мэй и снова их закрыла, когда девочка перешагнула через неё и вошла в соседнюю дверь.
Мэй до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что дедушка здесь больше не живёт. Эту пустующую комнату родители собирались сдавать, но ей до сих пор казалось, что дедушка не исчез – вот он, сидит на стуле с высокой спинкой. В этот час он обычно листал газету, Тибби лежала у него на коленях, а на обитом медью сундуке, где хранилось всё самое ценное, стоял чайник. Распорядок дня у дедушки всегда был один и тот же, спокойный и размеренный: он пил чай, читал, что-то строчил в записной книжке, играл в маджонг[5] в закусочной с друзьями.
В отличие от папы и дяди, которые стригли волосы и ходили в английских костюмах, дедушка соблюдал китайские традиции, и косичка у него была не короче, чем у неё самой. Всех своих внуков он старательно обучал мандаринскому наречию[6] и очень этим гордился. Мэй любила интересные истории, и он часто рассказывал старые легенды и народные сказки, которые в свою очередь слышал от своего дедушки. Мэй обожала их все, даже те, что Сун считал нелепой чепухой, хоть и стеснялся сказать об этом вслух.
Ничуть не меньше сказок Мэй любила дедушкины рассказы о его детстве и юности, о далёкой провинции Хэнань в Китае, где он вырос, где родились папа и его братья, где жили многие поколения семьи Лим. Мирная деревушка, соседствующая с древним храмом, казалась сказочным местом, совершенно не похожим на пыльные, шумные улочки Лаймхауса.
Но больше всего Мэй увлекала самая печальная история о том, как и почему они уехали из Китая в Лондон. Она практически выучила её наизусть и сейчас повторяла про себя, представляя, будто дедушка говорит с ней тихим голосом.
«Величайшим сокровищем нашего храма был Лунный бриллиант, – так он обычно начинал. – Овальный камешек, серебряный, как лунный свет – потому его так и прозвали. Скрывались в нём силы небесные, и приносил он нашей деревне счастье и благополучие. На сто миль вокруг все о нём знали. На бриллиант приходили смотреть паломники, о нём рассказывали сказки. Говорили даже, что спрятан внутри него настоящий лунный луч, вот он и блестит.
Семья Лим веками хранила бриллиант. До меня его защищали отец и дед. Легенда гласила, что сама Лунная девушка