– Люси в небесах, почему бы тебе не принести нужный диск, и мы бы поставили здесь для Джуда его песню?[7]
– Не надо, – резко перебил он.
Мы с отцом замерли, не понимая, в чем дело. Джуд продолжил, и из его голоса постепенно уходила напряженность:
– Моя мама боготворила битлов и назвала меня в честь этой самой песни. А я слушал ее уже столько раз, что на три жизни хватит.
Еще какое-то время папа внимательно разглядывал Джуда, но наконец пожал плечами.
– Что ж, тогда больше не буду тебя ею мучить. Но песня великая, так что быть названным в ее честь – это здорово. Может быть, почти так же здорово, – тут он глянул на меня и улыбнулся, – как «Люси в небесах с алмазами».
– Это песня о том, как наркотики приглушают жизненную боль, – отозвался Джуд. – Мне кажется, мама не совсем пришла в себя после родов, когда решила меня так назвать.
Отец снова поглядел на Джуда, словно выискивая, куда бы ткнуть пальцем.
– А еще это песня о любви, – наконец сказал он. – И о том, что любовь приходит, когда мы больше всего в ней нуждаемся.
Джуд помолчал. По тому, как исказилось его лицо, я поняла, что внутри него идет сильная борьба.
– Ну, о чем бы там ни говорилось, это просто имя. – Он пожал плечами.
– И замечательное имя, скажу я тебе. – Отец махнул в его сторону лопаткой. Потом принялся выкладывать курицу на блюдо и снова поднял глаза на Джуда: – А фамилия у тебя какая?
– Райдер, сэр.
– Хм-м. – Отец наморщил лоб. – Никогда не слышал. Но лицо твое мне точно знакомо. Я уже видел тебя, определенно.
Руки Джуда напряглись, я это чувствовала.
– Я тут часто бываю.
– Ты здесь рос?
– Где я только не рос, – ответил парень.
– Семья Джуда купила дом Чедвиков, – вмешалась я, не очень понимая, кому от этого замечания станет легче – мне или Джуду. – Может, поэтому он и кажется тебе знакомым?
Отец задумался, не прекращая разливать соус по тарелкам.
– Может быть, – пробормотал он себе под нос. – А может быть, и нет.
– Пап, может, тебе помочь? – предложила я, подойдя ближе. Ладонь Джуда я не выпускала – отчего-то была уверена, что если сделаю это, то мы никогда больше не будем держаться за руки.
– Все уже готово, – отозвался отец, поливая соусом еще два блюда. Потом похлопал Джуда по щеке. – В одном я уверен, сынок: не важно, видел я тебя уже или нет, мордашка у тебя симпатичная, ничего не скажешь.
Я уже привыкла краснеть за родителей. Это превратилось в своего рода ритуал: отец – из разряда городских сумасшедших, мать – вечно в роли Снежной королевы. Но сегодня они превзошли сами себя. Мало того что отец хлопал Джуда по щеке, он еще и вальсировал по кухне в своем «обнаженном» фартуке и сиял при этом, как Безумный Шляпник. Если после сегодняшних потрясений Джуд не передумает встречаться со мной завтра, значит, справится и с остальными проверками. Надеюсь, что