С каждым новым штришком Шура чувствовала, как тот огромный айсберг, что с утра плавает по океану ее души, медленно, но таит. Дышать становилось легче, на плечи не давила вековая тяжесть. Мышцы лица тоже расслаблялись, она ощущала это физически. Губы уже привычно трогала улыбка, когда она смотрела на творение рук своих, так похожее на оригинал.
Славу Шура заметила, когда он уже несколько минут стоял рядом с ней и рассматривал яркое блестючее солнце, нарисованное ею.
– Привет! – улыбнулась ему Шура, но тут же нахмурилась, заметив следы усталости на его лице. – Что-то случилось? – с тревогой в голосе спросила она. Наконец-то, собственные проблемы отошли на второй план, гораздо важнее для нее было выяснить, что так беспокоит ее друга.
– Все хорошо, – одними губами улыбнулся он ей в ответ. Глаза его все так же печально разглядывали ее. – Пойдем обедать?..
Как? Время уже обеденное? Шура мельком взглянула на часы. Она столько времени прозанималась ничем? Стыд вспыхнул в душе. Как она теперь посмотрит в глаза начальнице?
– Я, наверное, не пойду… Работать нужно.
– Нет, Шурочка, иди, прогуляйся, – перебила ее Вера Павловна. Все это время она внимательно прислушивалась к их разговору. – Тебе нужно проветриться, да и дождь, кажется, пошел на убыль…
Шура взглянула в окно. Действительно, небо посветлело. Где-то там, за тонкой пеленой уже угадывалось солнце. От этой мысли настроение ее вспорхнуло, как стайка испуганных воробьев, сердце сильнее забилось в груди. Захотелось броситься Славе на шею и расцеловать его. Но, конечно же, она не стала этого делать, помня, что расстались они вчера не очень хорошо, и прощение его ей еще предстоит получить.
Дождь уже едва моросил, когда они вышли на улицу и сели в машину. Шура понимала, что должна что-то сказать. Слава вел себя, как обычно, повернул ключ в замке зажигания, тронул машину с места, плавно выехал со стоянки… Но она чувствовала, что он ждет, когда она заговорит первая.
– Слав, ты меня извини за вчерашнее, ладно? Сама не знаю, что на меня нашло… – она кривила душой, потому что отлично понимала, почему резко испортилось настроение, отчего не сдержалась и нагрубила ему. Но объяснять все не имело смысла, вряд ли он поймет, а осуждать станет еще сильнее. Не хотелось терять друга.
– Шур, не надо, – бросил он мимолетный взгляд на нее и снова сосредоточился на дороге. Но Шура успела заметить боль в его глазах. – Не нужно объяснять то, что я не в состоянии понять, – облегчил он ей задачу. – Если я за почти три года так и не разобрался, что же ты за человек,