Два подручных эсэсовца схватили папу и потащили из дома так быстро, что он даже не успел на нас обернуться. Я хотела пойти за ними, но главный эсэсовец преградил мне дорогу своей резиновой дубинкой.
Мама с обезумевшими глазами подбежала к окну.
– Куда они его увели?
Мне вдруг стало очень холодно. Дыхание перехватило.
В дом вошел еще один эсэсовец, он был ниже первого, и у него на груди висел холщовый мешок.
– Где ваш муж хранит документы со своей работы? – спросил высокий.
– Только не здесь, – ответила мама. – Вы не скажете – куда его забрали?
Она стояла, сцепив руки на груди, а тот эсэсовец, что помельче, начал обходить дом. Он выдвигал все полки и запихивал в свой мешок все бумаги, которые находил.
– Коротковолновое радио? – спросил высокий.
Мама затрясла головой:
– Нет.
Тощий эсэсовец распахнул дверцы буфета. У меня свело желудок – я стояла и смотрела, как он сбрасывает в свой мешок наши скромные запасы продуктов.
– Все продукты – собственность рейха, – заявил высокий. – Вам выдадут продуктовые карточки.
Консервированный горошек, две картофелины и небольшой вялый кабачок полетели в мешок. Потом он схватил скрученный бумажный пакет с остатками маминого кофе.
Мама протянула к нему руку:
– Прошу вас… можно оставить кофе? Это все, что у нас есть.
Высокий повернулся и долгую секунду смотрел на маму.
Потом приказал:
– Оставь. – И его подчиненный швырнул пакет на стол.
Они прошли через три маленькие спальни, в – каждой выдвигали ящики комодов и бросали на пол нижнее белье и носки.
– Оружие? – спросил высокий, пока второй обыскивал шкаф. – Еще продукты?
– Нет, – ответила мама.
Я никогда прежде не видела, чтобы она кого-то обманывала.
Высокий подошел ближе к маме:
– Вы наверняка уже слышали, что сокрытие того, что принадлежит рейху, карается смертью.
– Я понимаю, – пробормотала мама. – Если бы я только могла проведать моего мужа…
Мы вышли за эсэсовцами в садик на заднем дворе. Двор был огорожен забором, и, когда там появились немцы, он вдруг показался совсем малюсеньким. Все выглядело вполне нормально, только земля в том месте, где мы неделю назад закопали свой клад, была слишком ровная. Любой бы догадался, что там что-то закопано. Немец шел от двери, а я считала его шаги.
Пять… шесть… семь…
Они видят, что у меня дрожат коленки?
Наша курица, Псина, подошла ближе к месту нашего клада и начала скрести землю лапой в поисках червяков. Да еще лопата стояла у стены дома, и на ней остались комья присохшей земли.
Они заберут нас в люблинский замок или расстреляют прямо во дворе? И мы будем лежать здесь, пока нас папа не найдет?
– Думаете, я дурак? – спросил высокий, шагая к сакральному месту.
Восемь… девять…
У меня перехватило дыхание.
– Конечно нет, – ответила мама.
– Дай мне лопату, – приказал