– Проверьте лобное ингибирование системы зеркальных нейронов,– если нельзя кричать на биоников клиентов, то медицинские бионики все стерпят.
– Там все хорошо, – отозвался голос откуда-то из лобной доли.
– Милана, вы должны починить Михаила, – Джэй смогла отвлечься от пульсирующих вокруг них нейросетей. – Он прожил великую жизнь и не заслужил объятий забвения.
– Конечно, мы постараемся, – Милана смягчила голос то ли из-за не к месту вставленного поэтического выражения, то ли решив, что на Джэй подействовали ее крики. – Он скоро проснется. Я провожу вас к нему. А вы продолжайте искать, проверьте путь 3.
Михаил очнулся в белоснежной палате в 10 сантиметрах над поверхностью антигравитационной койки. Его взгляд медленно фокусировался на бесцветных стенах. Он посмотрел на свои руки.
– Землячок, как самочувствие? – еще одна из четырех коек принадлежала русому мужичку из тех, для кого технология замены органов открыла врата к вечному веселью. – А я думаю, ты или не ты? Михаил Корнеев же, ты ж из под Новосибирска?
– А?
– После операции что ль? Молодец, следишь за здоровьем. Я вот тоже пятую печень меняю, – он понизил голос. – Мне родная 40 лет служила, а это их барахло только семь выдерживает.
Михаил попытался встать, но голова закружилась и его рука уперлась в невидимый матрас койки.
– Эй, братуха, ты чего? Позвать кого?
– Братуха, не. Скажи лучше, где мои вещи.
«Скорее, надо найти документы. Нельзя, чтобы они все узнали».
– Да вон за койкой нажми.
Из стены плавно выполз длинный ящик. Михаил начал поспешно одеваться, преодолевая слабость. Посмотрел на браслет, неловко надел его, в его голове заработал внутренний экран. «Это что-то вроде интерфейса «мозг-компьютер». Так, Михаил Корнеев, 1999 года рождения, военный пенсионер, партнер – бионик, родственников нет. Зачем? Зачем это всё?»
В этот момент открылась дверь, в палату вошел пожилой мужчина в белом халате. Внутренний экран распознал в нём главного врача клиники С.В. Ямских. Во время, когда все носили тела 20-30-летних, Сергей Викторович был в теле 60-летнего. Ему казалось, что это придает солидность и схожесть с великими мыслителями прошлого.
– Ну как тут поживает наш герой войны? – его настроение было слишком бодрым для этого тяжелого утра.
– Хорошо всё, – Михаил натужно улыбнулся, застегивая вторую сверху пуговицу льняной рубашки в третью прорезную петлю.
– Вот, а мне говорили, что у вас частичная потеря памяти, когнитивные нарушения, – доктор развел руками. В эту минуту в палату вошли Милана с Джэй и удивленные замерли.
– Память в порядке. Помню всё, как вырос в Новосибирске, как воевал на Европе, эту девушку помню, – Михаил улыбнулся Джэй, на этот раз более естественно.
Джэй подошла